Мария в заповеднике - страница 30

Шенк поморщился.

— А что это за Книга? — спросил Цаца с любопытством.

— Древняя, — ответил Шенк. — Такая древняя, что мы не знаем даже её языка, чтобы расшифровать в ней начало, самые первые записи.

— Мы тоже ваш фраерский язык отменим в грядущем царстве краймеров и введем свой, — уверенно заявил Цаца и добавил:

— Но я надеюсь, ты не будешь вспоминать плохо об умершем в этой своей Книге?

…Потом Магнус, Истома, Художник, увидел, как эта невозможная парочка, состоявшая из упитанного — с одной стороны, и исчадия тюрем — с другой, наконец, была разъединена охранниками, которые подошли, чтобы унести Цацу в клетку. Наверное, в художественном мозгу Магнуса эта парочка рождала какие-нибудь символы и образы будущей живописной картины. И Мария шла к нему со стороны Резиденции, и он вдруг впервые заподозрил в ней, хищнице, возможность мамы, способной родить детей, а может быть, даже воспитать.

— Ну вот, Магнус, — сказала Мария, оказавшись с ним рядом. — Теперь я хочу вам кое-что показать, прежде чем попросить вас еще об одной услуге для нашей Ольги. Пойдемте…

Мария направилась в ту же сторону, куда только что увели Цацу. Магнусу ничего не оставалось, как последовать за ней молча.

ГЛАВА IX

— Я вам покажу сейчас главную святыню Империи.

Они углубились в лес по ухоженной, как на кладбище, дорожке.

— Это старинная Усадьба, — говорила Мария, — о которой вы, может быть, слышали, а на самом деле она — Храм для нашего важнейшего священнодействия. Вы же не откажетесь взглянуть на Храм населения, которому прочите великое будущее?

Магнус стал было что-то отвечать, но споткнулся о торчащий из-под земли корень сосны, и пока собирал разлетевшиеся мысли, Мария продолжала:

— Про Обряд я расскажу вам позже, а пока, как художнику, вам будет интересно просто взглянуть на наше национальное сокровище…

Как из-под земли вдруг вырос перед ними солдат, вооруженный штыком в ножнах на поясе. Солдат загородил им дорогу.

Мария молча уставилась на него, и Магнус почувствовал и узнал в ней тот нараставший экстерьер взбешенной фурии, в котором она утром уже представала его глазам на крыльце Резиденции.

Солдат стал мелко вздрагивать, но не сдвинулся с места. Можно было подумать, что его сковал ужас, но он собрался с духом и произнес:

— Дальше нельзя. Это приказ Министра… Нам передали только что…

— Разве ты меня не узнал?

Врагу бы не пожелал Магнус в эту минуту видеть лицо Марии.

— Я… узнал… госпожа… Мария, — с трудом выговорил солдат. — Но… не велено пускать… именно… вас, госпожа Мария.

— А как тебя зовут? — вдруг спросила Мария ласково.

На ласку солдат как-то быстро сдался и просиял отзывчиво, как младенец. Он назвал ей свое имя с готовностью.

Но еще не стихли колебания воздуха от звука его голоса, а Мария уже обратилась опять в ледяную статую.

— Итак, — произнесла Мария со своим патологическим бесчувствием в голосе, — ты обязан исполнять приказ Министра и ты его, конечно, волен исполнить, но там, — Мария даже не шелохнулась, чтобы показать рукой или кивком головы, где это «там», — в Империи, вне Заповедника, любой, не задумываясь, исполнит мой приказ.

Мария выждала несколько ужасных секунд и произнесла вовсе уже несообразное, как показалось Магнусу:

— И я уверена, что там у тебя остались родные и близкие, а может быть, еще и девушка…

Как бы ни был потрясен Магнус услышанным, но еще больше поразился он реакции самого солдата. Вместо того чтобы немедленно арестовать и сдать Марию полиции, тот вдруг проговорил несколько раз:

— Нет… нет… нет… — бросился в кусты и пропал, словно его и не было.

Мария проводила его сразу потеплевшим взглядом.

— Что это с вами, Магнус?! — вежливо испугалась она, обратившись к потрясенному своему экскурсанту. — Успокойтесь, ничего с его родными и близкими не случится. Я только использовала родовой инстинкт… У нас ведь тут все еще родовой строй и общинные отношения, — добавила она.

— Вы этим не отличаетесь, — сказал Магнус, немного нервничая. — Такие ценности, как семья, — исконно человеческие и настолько земные, что прижились даже в техногенной Цивилизации…

— Разница только в том, что не всюду может прийти кому в голову шантажировать ими человека, — прервала его Мария нетерпеливо. — Наверное, за что-либо подобное в Большом Конгрессе можно здорово влипнуть. Но здесь, при родовых отношениях, это отличные когти, чтобы в них держать подданных, но… вернемся к нашему делу, — сказала Мария. — Мы уже на подходе. Готовьтесь же, Магнус, увидеть самою святыню Большой Империи! Вы должны ее оценить по достоинству, во-первых, как художник, а во-вторых… Впрочем, это вы скоро узнаете, многое будет зависеть от вашей впечатлительности…