Марк Агриппа - страница 8

Потом была пьянка, на которой пять генералов нарезались истинно по-солдатски, как после боя, в хлам.

Антония Старшая находилась в смешанных чуствах. С одной стороны, вроде всё хорошо, её Луций не только не пострадал во врумя последних событий, но и возвысился, его кандидатуру в Великие Понтифики продавливает сам Агриппа, при полной поддержке Тиберия и Друза. Но с другой стороны, это был уже не её Луций, он замкнулся, стал от неё что-то скрывать. Первая мысль была тривиальна, завёл похотливый мерзавец любовницу, но нет, в этом он оказался чист. Тайна была другого уровня, это и пугало, и интриговало одновременно. Младшая сестрёнка, понимала не больше.

— Друз ничего не рассказывает.

Жаловалась Антония Младшая.

— Говорит это тайна, которую пока нельзя раскрывать. Даже мне, представляешь? Сказал, что Гай Випсаниан будет воспитываться у нас, а Луций у Тиберия, но почему, не объяснил. Всё это похоже на обмен заложниками. Но зачем?

— Это какой-то заговор, дорогая. Агриппа, Тиберий, твой, мой, Вар — эти точно. И Юлия…, ты заметила, какая она в последнее время счастливая? Аж светится.

— Заговор? Но против кого? Против Республики? Но почему тогда Агриппа отказался быть Августом? Ему ведь предлагали и даже упрашивали, а он отказался и настоял, чтобы этот титул совсем упразднили.

— Не знаю, милая. Заговор очевидно есть, но цели его пока не понятны. Против кого могут тайно сговариваться пять самых влиятельных людей Рима, причём в такой секретности, что даже мы с тобой ничегошеньки не знаем? Ходят все хмурые, будто их любимые легионы вот-вот взбунтуются, одна Юлия светится.

Юлию сёстры не любили, вряд-ли её радует что-то хорошее.

— Ты меня пугаешь. Я видела, что Друз чем-то встревожен, но он говорил про германцев, что их недооценили и на самом деле опасность куда серьёзнее. Думала, что всё из-за этого.

— Твой Друз бы этому только порадовался, чем больше врагов, тем больше у него будет побед и славы. А мой? Стал бы от меня скрывать какие-то военные секреты? Уверяю тебя, даже если бы они планировали резню в сенате, я бы знала. Дальше больше, его ведь перспектива стать Великим Понтификом очень не радует, я то это вижу. Вместо проклятой Африки, получит одну из лучших должностей в Риме, казалось бы прекрасно, об этом даже и не мечтали, а он не рад, видно, что заставили. Ты представляешь, моего солдатика, который Венеру от Юноны с трудом отличает, заставили стать Великим Понтификом. К чему-же они готовятся?

Младшая округлила глаза и перешла на шопот.

— Ты хочешь сказать, что они готовят заговор против кого-то из богов?

— Предположи что-нибудь другое?

— Но зачем?

— Не знаю, не знаю, не знаю. Но заговор есть, и мы в нём участвуем, в качестве массовки. И наши дети, сестрёнка.

Дети это для матери аргумент. Но ведь и для отцов тоже. Те хоть и мрачные ходят, но явно не испуганные, скорее злые на что-то. Видимо не всё так страшно. Своего мужа Антония Младшая любила и доверяла ему.

— Мы должны их поддерживать, хоть нам и не доверяют. Если заговор есть, он должен победить.

Старшая вздохнула.

— Ты права. Ещё бы знать, на что они замахнулись.

— Узнаем. Им скоро станет стыдно нам не доверять.

Лектика опустилась на землю возле Виллы Клавдиев, и разговор пришлось прервать, Антония Младшая с сыном приехали.

— Тиберий, поцелуй тётю Антонию.

Антония любовалась сыном. Хороший мальчик, послушный и ласковый, никогда не капризничает. Наговаривают на него. Да, на остальных не похож, но не хуже, а лучше. Жалко его Агриппе оставлять, совсем и повидались коротко, но придётся.

— Пойдём сынок, нас папа ждёт.

Публий Вар оказался очень талантливым учёным, сегодня он доказал Силу Воды.

— … бахнуло как гром с небес, котёл разорвало и одним из кусков рабу пол башки снесло и стену пробило. Хорошо, что Тиберий предупредил беречься, никто не пострадал.

Агриппа постучал пальцами по лежащему на столе пергаменту со схематичным изображением парового двигателя.

— Значит, всё это и правда возможно, и корабли без гребцов, и повозки без волов?

— Несомненно. Раз сила есть, значит можно её использовать. Но мы от этого ещё очень далеки, механизмы слишком сложные, мы их уже представляем, но сделать пока не можем.