Марк III, калькулятор

Бурлит и пенится интеллектуальная жизнь Соединенных Штатов Америки. Услужающие грамотеи заняты по горло — едва успевают. Диапазон самый огромный. Конечно, такие сенсации, как сообщение о взрыве на Марсе, что знаменует собою начало межпланетного шпионажа марсиан, придумывать нетрудно; однако нужны сенсации побойчее и, главное, в более серьезной упаковке, рассчитанные на солидных людей. Что из того, что десятки комиссий выслушивают бормотанье 104-летней индианки, которая должна сообщить современникам изустные предания о некоем Джюниперо Серра, жившем в Калифорнии в начале позапрошлого века? Пусть этот тип действительно жил в каком-то там веке, и пусть 30.000 страниц свидетельских показаний, увезенных в Ватикан, неопровержимо доказывают, что он был святой, — что из этого? Подобные вещи лишены фундаментальности, это кратковременные сенсации, они но могут пленить воображение серьезных людей и вызвать у них деловую активность. Серьезным людям следует предлагать прежде всего научность. Конечно, в итоге «научность» должна быть такой, чтобы она вела к идиотизму, однако, не прямым путем, но так, чтобы люди не замечали, как их оболванивают. Неплохо поэтому научность соединять с информацией.

Американские деловые круги любят информацию, как американские больные любят патентованные пилюли. Оригинальная упаковка лекарств и авторитетность статистических таблиц обещают исцеление — одним от подагры и запора, другим — от надвигающегося кризиса. Какой-то философ сказал: «Дайте мне все причины, и я укажу вам все следствия». Поэтому — как можно больше сведений! Как можно больше цифр, диаграмм, кривых, индексов, коэфициентов! Пусть они поступают каждый день, каждый час, а если можно, то и чаще.

Множество талантливых и умных людей, не имеющих за душой ничего, кроме знаний и хороших мозгов, продают и то и другое всевозможным агентствам, институтам, заведениям и неустанно трудятся над составлением неисчислимого количества чисел согласно несусветному количеству рубрик. Они должны не только собирать сведения, но и классифицировать их, не только получать цифры, но и обрабатывать их. Волшебная мечта о мозговом тресте, о высоколобом советчике, который все знает и все может предусмотреть!

Однако никакой мозг не может вместить всех индексов, всех рубрик, всех возможных классификаций. И вот на свет рождаются машины, назначение которых состоит в том, что они должны мыслить лучше, чем люди.

Когда-то Форд установил у себя на заводе счетный цех. Это было учреждение, не претендующее ни на что, кроме точности до одного цента: автоматический бухгалтер, отвечающий в любой момент на любой вопрос о приходах и расходах. Тогда это выглядело новинкой, но, по существу, было примитивным усовершенствованием.

Теперь перед автоматикой ставятся задачи гораздо более сложные.

— Дайте мне все причины, и я укажу вам все следствия!

Профессор Айкен, заведующим Гарвардской лабораторией счетных приборов, именно так и понимает будущее своих механизмов. «Экономическое благополучие США, — утверждает он, — зависит от взаимосвязи и взаимодействуя тридцати восьми отраслей промышленности. Однако это взаимодействие происходит такими сложными путями, что в настоящее время экономисты могут лишь строить догадки о том, что произойдет через несколько месяцев — «бум» или «депрессия». Вот тут, согласно профессору, и вступают в действие машины. Они должны обладать способностью производить молниеносно и через короткие промежутки времени нечто вроде анализа экономического положения Соединенных Штатов.

«После тщательного учета и обработки данных о производстве, платежных ведомостей, сведений о займах и т. д. эти механизмы, наделенные разумом, должны быть способны предсказывать ненастье или хорошую погоду в области экономики…», — читаем мы на страницах американского журнала «Тайм»*.

Какая сладостная мечта! Волшебная машина предсказывает будущее… Она ничего не ест, кроме цифр. Она складывает их, вычитает, классифицирует и комментирует. Она ни о чем не думает, кроме запросов своих хозяев, она полностью лишена всяких «опасных мыслей». Если она принадлежит фирме, то ее никто не может подкупить, переманить… Ее можно запирать на ночь — ведь она не человек! Она — не человек, что же может быть прекраснее для капиталиста.