Марк Красс - страница 23

– У посетителей таверны водятся деньги, и они хотят получить все доступные удовольствия. Возможно, некоторые из них гуляют в последний раз.

– Насчет последнего раза ты верно заметил. Молодцов точно такого же обличья, как наши соседи по столу, я видел распятыми на крестах в Брундизии. Их сняли тепленькими с пиратского корабля, севшего на мель. Видимо, и для этих где-то в портах заготовлены кресты.

– Говори тише, Децим, посетителям «Мечты Диониса» могут не понравиться твои слова. Лучше скажи, как ты относишься к здешним девушкам? По-моему, именно их имела в виду наша грация, когда говорила о каких-то услугах.

– Мне они понравились, думаю, не меньше, чем тебе. Однако как бы не попасть в неприятную историю. Марк Красс и так довольно прохладен с нами. С тех пор как мы вышли из пещеры, он перестал нас замечать, хотя раньше называл друзьями.

– Децим, ты до сих пор не постиг Красса, хотя и провел с ним немало времени. Он общается с теми, кто ему нужен. В Испании, в пещере, Марку было необходимо наше общество, теперь ему нужны Публий Пет и Квинт Минуций. Красс ставит цель и идет к ней, не обращая внимание на такие человеческие условности, как дружба, привязанность, любовь. Впрочем, я его не осуждаю – человеку, у которого за плечами стоит целый легион, хватает забот и без нас… Т-с-с, тихо, – перешел на шепот Сервий, – послушаем разговор той крикливой компании.

Друзья замолчали и принялись за еду, боясь даже сдвинуть посуду, чтобы не издать лишнего звука. Люди, заинтересовавшие Сервия, сидели через стол от них, но вокруг стоял такой невообразимый шум, что приходилось напрягать слух.

– …Лукуллу пираты?

– …Его Сулла послал набрать флот. Своих кораблей мало, вот он и приказал Лукуллу брать на службу киликийцев…

– Я тоже слышал такое… – зазвучал третий голос.

– И золота за поступление на службу платит столько, сколько мы за полгода не получаем, рискуя головой. А уж воевать Луций Лукулл умеет – он лучший легат Суллы.

– Но ведь нам придется биться с кораблями Митридата!

– А тебе не все равно, с кем воевать и как погибнуть: на кресте или от меча? Я бы лично предпочел последнее.

– Я не про то говорю. Митридату ведь служат наши братья…

– Постараемся не сталкиваться с ними лицом к лицу. Уж я отличу понтийский корабль от киликийского.

– Если хорошо платит, придется наниматься к Лукуллу. В море совсем не осталось торговых кораблей. Я две недели плавал по Золотому морю и ничего стоящего, кроме рыбачьих лодок, не встретил. Теперь вот в проклятой таверне пропиваю последние денарии[8]. Так сколько еще дней флот Лукулла будет стоять в Александрии?

– Я этого не знаю. Известно лишь, что у него какие-то дела с египетским царем.

– Знаем мы эти дела: Лукулл трясет царскую казну, чтобы выдать нам жалованье.

Такое объяснение вызвало дружный довольный смех пиратов.

Римляне еще некоторое время прислушивались к их болтовне, но больше ничего интересного не услышали.

– Слыхал? – прошептал Сервий. – Лукулл в Египте.

– Не понимаю, какое отношение все это может иметь к нам.

– Ну как же! Красс соединится в Александрии с флотом Луция Лукулла, и вместе с ним мы достигнем Греции.

– Но ведь это огромный крюк! Отсюда до Александрии плыть дольше, чем до Афин.

– Но меньше риска попасть в лапы Митридата или пиратов. И прекрати со мной спорить, Децим, принимать решение все равно Марку Крассу, а не нам с тобой. Доедай устриц и пошли отсюда.

– Вижу Фаросский маяк, – привычно возвестил лоцман. Красс долго вглядывался во тьму, но смог увидеть лишь красную точку, излучавшую непонятный мерцающий свет.

– Это костер наверху маяка. Его свет отражается металлическими зеркалами на большое расстояние, – пояснил лоцман. – К острову мы подойдем на рассвете, и ты, доблестный Красс, сможешь насладиться великолепным зрелищем: одно из семи чудес света в лучах утреннего солнца.

Римлянин удивленно взглянул на лоцмана: он не ожидал проявления сентиментальности от старого морехода.

– Это зрелище меня давно не волнует, я видел маяк сотни раз, ― как бы оправдывался моряк. ― Ты же, Марк Красс, увидишь его впервые и вряд ли останешься равнодушным. Если не вид маяка, то стоимость сооружения удивит любого. Он обошелся Птолемеям в восемьсот талантов