Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай - страница 45
Как ни значительны были успехи профессиональных организаций работниц в Англии, движение это носило узкоэкономический характер. Об общих задачах освобождения женщины, о специальных интересах работницы, как женщины, как матери не было речи ни в смешанных, ни в отдельных женских союзах. Не только в Англии, но и в других странах: в Германии, Франции, Америке, работницы участвовали в проф. движении только как продавцы своей рабочей силы. Все общесоциальные вопросы, затрагивающие интересы женщин, обсуждались и выдвигались только разраставшимся феминистским движением. Феминистки же по-своему претворяли требования работниц и преподносили их миру в искажённом виде, в образе голых безжизненных формул — абсолютного равноправия мужчин и женщин во всех областях жизни и на всех поприщах. И сейчас ещё женское рабочее движение в Англии носит отпечаток этой двойственности: в то время, как на экономической почве работница, как сознательный товарищ, борется за интересы своего класса, в области социальных и политических идеалов она всё ещё цепляется за юбки суфражисток и готова поддерживать торжество голого принципа женского равноправия, хотя бы в ущерб интересам своего класса. Достаточно вспомнить отношение английских работниц к борьбе за цензовое избирательное право женщин.
Совершенно иной характер носило женское рабочее движение в Германии. Правда, в 60-х и 70-х годах организация работниц сосредоточивалась также главным образом в союзах, но быстрый рост женского труда, при ускоренном темпе развития капитализма в Германии, заставил молодую германскую социалистическую партию занять по отношению к женскому вопросу определённую позицию.
Две точки зрения боролись между собою внутри рабочих организаций: одни рассматривали женский профессиональный труд как ненормальное отклонение от «естественного социального порядка» и надеялись запретительными законами вернуть женщину в дом, другие принимали это явление, как неизбежную ступень, ведущую женщину к её конечному освобождению, как продавца рабочей силы и как женщины.
Решающую роль в этом смысле сыграла книга Бебеля «Женщина и Социализм», вышедшая в 1879 г. первым изданием. Эта книга бросила яркий сноп света на запутанную женскую проблему, раскрыла социал-демократии новые горизонты. Она устанавливала тесную связь между женским вопросом и общей классовой целью рабочих, но отмечала вместе с тем и чисто женские запросы, нужду, потребности, то отличное, что характеризует женщину, как представительницу пола. Это признание особых женских задач открывало возможность, не погрешая против единства партии, с самого начала избрать путь самостоятельного женского социалистического движения.
Первые попытки вызвать к жизни женские социалистические организации в Германии относятся к середине 80-х годов. ‹…› сделаны были первые попытки в Берлине учредить общества самообразования или клубы работниц. Но 80-е годы были для Германии тёмной эпохой владычества исключительного закона против социалистов. Полицейские власти беспощадно разрушали эти невинные организации, созидание которых стоило стольких усилий. Особое постановление 87 г. окончательно смело с лица земли первые ростки женских социалистических обществ.
С падением закона о социалистах рабочее движение Германии сразу становится на твёрдую почву; оживает и движение работниц. Профессиональные союзы не только открывают доступ женщинам, но избирают их представительницу в генеральную комиссию. Социал-демократическая партия со своей стороны на Эрфуртском съезде решается занять по женскому вопросу вполне отчётливую позицию[50]. Эрфуртская программа 1891 г. не только подчёркивает требование политических прав для всех граждан без различия пола, но в пункте 5 выражает особое требование в интересах женщин: «уничтожение всех законов, которые в области политических или гражданских прав, ставят женщину в условия существования менее благоприятные, чем мужчину». Это было важное признание. Социал-демократия брала таким образом на себя защиту интересов женщин рабочего класса, в самом широком смысле слова. Дело шло уже не только об улучшении условий труда работницы, но и об освобождении её как гражданки, как личности.