Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай - страница 50

Со своей стороны, государственная и законодательная власти всё чаще и чаще возвращаются к вопросу обеспечения женщин-матерей. Страхование материнства, главным образом женщин рабочего класса, за все последние годы не сходило с очереди в парламентских дебатах почти всех европейских стран.

К вопросу этому неоднократно возвращались во время обсуждения нового закона о государственном страховании (сессии 1908—1911) в германском рейхстаге; он возбуждал не раз горячие прения во французской палате (сессии 1908—1912); его касались в английском парламенте при обсуждении билля о национальном страховании (сессии 1910—1911 и снова летом 1913 г.); он дебатировался в итальянском народном представительстве (1909—1910 гг.), в австрийском рейхстаге (1909—1913), в швейцарском Союзном совете (1909—1911), в норвежском стортинге (1909—1911), в шведском (1911—1912), финляндском (1909—1912), румынском и сербском народном представительстве, в третьей Государственной Думе; у нас в России при разработке закона о страховании на случаи болезни (1908—1912). В результате — введение государственного страхования рожениц в 8 государствах (Италии, Франции, Норвегии, Англии, Швейцарии, России, Румынии и Сербии) и расширение страховых законов, обеспечивающих матерей-работниц, в странах, ранее введших у себя эту отрасль социального страхования (Германия, Австрия, Венгрия, Люксембург).

Каковы, однако, те непосредственные причины, которые заставляют государственные власти самых различных стран, начиная от высококультурной Англии и кончая промышленно отсталыми Балканскими государствами, проявлять именно в последнее десятилетие такой повышенный интерес к вопросу обеспечения материнства и защите раннего детства? Что заставляет причислить это мероприятие, ещё недавно рассматривавшееся как утопический проект, к разряду государственных мер, обсуждаемых в парламенте, в кабинетах министров?

Повторяющееся во всех промышленно развитых странах замедление рождаемости при растущей норме смертности младенцев ведёт к абсолютной (напр., во Франции) или относительной убыли населения. Статистики, социал-политики и гигиенисты с цифрами и выхваченными из жизни фактами в руках показывают обществу, какая опасность грозит при неограниченном господстве капитала цвету нации, нарождающемуся поколению, вслед за самими носительницами будущего — матерями.

Богатство, сила, могущество нации зависят от непрерывного возвращения здорового, жизнеспособного населения, этого источника крепких рабочих рук и доброкачественных носителей национального оружия. Недаром во время первого Берлинского съезда по охране труда в 1890 году германский император бросил своё знаменитое изречение: «Охрана рожениц тесно связана с вопросом оздоровления расы. Поэтому в таком существенном пункте денежный расчёт не должен играть роли». Разумеется, «историческая фраза» осталась лишь словесной погремушкой. Тем не менее она явилась своего рода принципиальным признанием нового курса остальной политики, открыто избираемой властями, этапом в деле развития вопроса охраны материнства.

Замедление рождаемости в соединении с ненормально высокой детской смертностью чревато слишком грозными последствиями для каждого отдельного государства и для всего человечества в совокупности, чтобы позволить обществу равнодушно пройти мимо них. Представители капитала привыкали строить своё благополучие на постоянно обновляющейся армии безработных, конкурирующих на рабочем рынке и понижающих расценку труда, они с некоторым беспокойством задают вопрос о том, что станет с отечественной промышленностью, если прекратится приток свежего «избыточного» населения.

«Пока Германия выбрасывает ежегодно 400 000 мальчиков на трудовой рынок, благосостояние нашей нации обезличено»,— восклицал относительно недавно пастор-политик Фр. Науман. Но с тех пор как тревожные симптомы, наблюдавшиеся лишь у других наций, стали проявляться и в Германии, с тех пор как число «мальчиков» и «девочек», выбрасываемых на трудовой рынок, начало даже во славящейся своей многодетностью Германии заметно понижаться, германскому обществу ничего другого не осталось, как примкнуть к движению и поднять знамя защиты младенчества