Марксизм: испытание будущим - страница 12

.

Читая эти строки, не покидает ощущение, что они написаны сегодня, а не почти полтора века назад. Парадокс идей Маркса состоит в том, что они со временем становятся все более актуальными. Особенно они созвучны современной информационной эпохе. Очевидно, что в условиях становления постиндустриального общества потребность в творческих способностях человека постепенно начинает вытеснять потребность в купле-продаже физической рабочей силы. Мы все являемся свидетелями тому, как сокращается удельный вес работников физического труда и растет количество людей, занятых в сферах обслуживания, образования и культуры. Сегодня никто не может отрицать, что информированность и знания человека, его творческие способности и умение общаться, начинают все больше доминировать во всех областях человеческой деятельности. В свое время, Маркс был убежден в том, что такие полезные вещи, как знания, «не имеют меновой стоимости»30. Аналогичен этой идее и современный лозунг «Мир - не товар!», выдвинутый антиглобалистами, призывающими объединяться людей разных стран и национальностей, не принимающих современный капитализм с его абсолютизацией рыночных отношений, сугубо потребительских идеалов и эгоистического образа жизни. Убежден, что со временем неприятие массами капитализма будет нарастать, особенно в связи со всеобщей автоматизацией производства, сокращением рабочего и увеличения свободного времени работников. Рано или поздно эти объективные процессы должны привести к изменению социально-экономических отношений, основанных на господстве капитала и подчинении ему наемного труда. Таков общий вывод, вытекающий из социального идеала Маркса и подтверждающих его новейших фактов истории.

Как уже отмечалось, наиболее распространенной фальсификацией общественных взглядов Маркса является мифологема о его якобы фанатичной приверженности учению о классах и классовой борьбе в обществе. На самом деле, это утверждение не точно и, стало быть, неверно. Конечно, как ученый, он вслед за историками Великой французской революции, признавал существование классов и классовой борьбы в антагонистическом обществе31. Мало того, он был уверен, что такая борьба рано или поздно приведет рабочий класс к политической власти, что, кстати, во многом подтвердилось ходом ранних социалистических революций. Вместе с тем, Маркс никогда не считал классовую борьбу неким «вечным двигателем» истории. Напротив, он видел ее преходящий характер: «Одержав победу, - писал он вместе с Энгельсом, - пролетариат никоем образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность»32.

Конечной целью рабочего и всего левого движения является не диктатура пролетариата и подавление одного класса общества другим классом, а уничтожение любых форм эксплуатации и насилия человека над человеком. В этом, по сути дела, и состоит общественная привлекательность и историческая значимость идеала Маркса, который еще долго будет определять поведение многих людей, которые не хотят мириться с царящей социальной несправедливостью буржуазного общества.

Модным суждением, направленным против социального идеала Маркса, является его обвинение в религиозном эсхатологизме (учение о конце света). В этой связи возрождены многие антимарксистские стереотипы, присущие представителям религиозно-философской мысли в России прошлого века. В частности, считается, что Маркс, обосновывая свой социальный идеал, исходил не из науки, а из религиозной идеи конца истории, из наступления в конце истории некоего «земного рая». По мнению известного русского диссидента, социолога и философа Александра Зиновьева, учение о коммунизме «образует своего рода райскую часть марксизма. Здесь этот рай спущен с небес на землю»33. Нечто похожее в свое время утверждали русские философы - идеалисты. Отталкиваясь, видимо, от факта принадлежности Маркса к еврейскому этносу, они писали о присущем его учению «древне-еврейском хилиазме». Так, в свое время Николай Бердяев писал о Марксе: «Он исповедует в секуляризованной, т. е. оторванной от религиозных своих корней форме древнееврейский хилиазм, т. е. ожидание наступления чувственного тысячелетнего царства Божьего на земле»