Маркус и золотая чаша - страница 4

От неожиданности я открыл рот. Брови поползли вверх, а руки скомкали край одеяла.

– Чего уставился? – спросил человечек. – Чашку, говорю, отдай! Пить охота.

Я рассматривал незнакомца. Крошечный, не больше моей ладони, он был словно сделан из верёвки. На голове – повязка белой ниткой, и такая же – под коленкой на левой ноге. Человечек был одет в чёрные шорты и маечку.

«Вот класс, – подумал я, – живая игрушка! Но никто же не поверит, если расскажу».

Тем временем верёвочный человечек забрался на край сундука, сел на него и свесил ноги.

– Д-а-а-а, – услышал я тихий вздох, – глухой какой-то попался. И вор к тому же, – посмотрел он на меня своими крошечными глазами.

– Нет у меня чашки, – ответил я ему, – сестре отдал. На сундук выменял.

Человечек склонил голову в бок, словно прижимал ухо к плечу: «А пить-то всё равно хочется!»

И тут я решил, что мог бы сходить на кухню за своей кружкой. Она совершенно точно понравится незнакомцу, я-то её любил.

– Ты не уйдёшь? – спросил я его в дверях.

И когда человечек покачал своей большой головой, осторожно вышел из детской и прокрался на кухню. Дома все спали. Даже Барбарис.

Когда я вернулся с любимой кружкой, незнакомец уже сидел на моей подушке, гладил наволочку ладошкой и смотрел по сторонам.

– Отличная койка, – сказал он мне. – Тепло и сухо. – И растянул рот в улыбке.

– Я принёс тебе воды, пей.

И тут я увидел: красный человечек даже меньше моей любимой кружки. Как он будет из неё пить? Да для него она как бочка!

– Нет, – человечек отпрянул от кружки. – Мне много. Маркусу нельзя столько воды.

Маркус? Вот интересное имя. Маркус – это он?

Мама всегда меня учила быть вежливым, поэтому я решил представиться первым и протянул руку: «Ну, будем знакомы. Меня Лёшей зовут».

Если бы кто-нибудь когда-нибудь рассказал мне, что вот так однажды ночью я буду сидеть в своей комнате и беседовать с игрушкой, я бы рассмеялся и покрутил пальцем у виска. «Нашли дурака», – подумал бы я и перестал разговаривать с этим человеком. Так почему же сейчас всё это не кажется мне таким уж странным?

«А всё ли со мной в порядке?» – подумал я и приложил руку ко лбу. Температуры вроде не было, и всё это мне абсолютно точно не снилось. Или же нет? Может, это вирус такой? Мама говорила, сейчас все дети болеют. Вдруг они тоже видят красных человечков по ночам? «Ну нет, – отмахнулся я от этой мысли. Быть такого не может. Сейчас я попробую уснуть, а утром будь что будет».

– Ты не уйдёшь? – спросил я Маркуса, укладываясь рядом с ним на подушку.

– Нет, – сказал он, – я должен забрать свою чашку.

«А как же Ирка и наш уговор? Что я завтра скажу сестре?» – подумал я и закрыл глаза.

Ещё ни разу я не хотел стащить у сестры её игрушку. До этого утра ни разу. И если бы не Маркус, которого, вообще-то, могло и не существовать, я бы и нос не сунул в её кукольный уголок. Но моему новому знакомому нужна была его чашка, и я почему-то не мог её не вернуть.

Ира любила кукол, и их у неё было множество! Маленькие и большие, стройными рядами они стояли на полках в уголке, так как только вчера мы привели свою комнату в порядок.

Мама всегда сердилась, если мы с Ирой не убирали игрушки.

– Дети, – говорила она, – я боюсь заходить в детскую! Никогда не могу быть уверена в том, что не сломаю себе ногу о какого-нибудь робота или не наступлю на блюдце из кукольного сервиза. А если на меня из этой груды вещей вылезет монстр?

Конечно, она слегка преувеличивала или даже не слегка: порядок нам было сложно поддерживать, поэтому убирались мы с Иркой редко, но зато надолго: ничего потом найти не могли.

Вот и сейчас, пока сестры не было в комнате, я растерянно озирался по сторонам: где чашка, куда она могла её поставить? Почему именно сегодня должно быть так чисто? Что делать-то?

Как обычно, Ира появилась внезапно и опять за спиной. Она потрогала меня за руку, и я подскочил.

– Мама сказала, что чашечка бронзовая.

– Д-а-а-а? Вот так сюрприз! Дашь ещё раз посмотреть? – мне надо было как-то забрать вещицу у Ирки.

Сестра убрала руку за спину.

– А я тебе за неё шоколадку подарю и маме об этом не скажу. Честное слово!