Маршал грозового мира - страница 15

Довольно быстро он сумел приспособиться к здешней жизни, изучил весь северо-восточный район Квемеры и завел несколько полезных знакомств. Учился средне, ни за чем не гнался, в отличие от большинства одногруппников, мечтающих таки покинуть ненавистное учебное заведение. Хор не стремился приткнуться к какой-нибудь семье, его больше устраивало провести лет эдак пять-десять в Центре, сколько бы нелюбви тот ни вызывал, а потом, сделав все запланированное, попробовать начать собственный путь.

Первый год потратился на наблюдение и освоение, а затем неожиданным подарком явилось обращение одного из крылаток-одаренных, занимавшегося не совсем законными делами. Поскольку Хор показал себя как человека, не особо ценящего закон и государственную систему, то именно его и пожелал видеть своим заместителем Парвель, входивший в группу контрабандистов, но получивший новую фамилию и вынужденный вернуться обратно в Крылатый Мир. Он служил последним звеном в цепочке торговли кольцами памяти: несколько человек прятали их среди груза одного из кораблей, совершающего регулярные плавания до Тридоне, квемерского порта, а затем уже один из матросов, мирно отдыхая в таверне до отплытия, передавал приходящему туда Парвелю коробочку с контрабандой.

И теперь заняться этим предстояло уже Хору, который прошел несколько проверок от покидающего Квемеру авантюриста, и по их итогам остались довольны оба. Парвель — потому что избежал неприятностей, оставив всю систему в рабочем состоянии. А Хор — потому что ему требовался контроль над всеми попадающими в Квемеру кольцами памяти, чью судьбу приходилось тщательно отслеживать после продажи. Вообще комбинация со вступлением в контрабандисты выглядела чистого рода везением, свалившимся на голову просто так и оттого очень подозрительным. Возможность держать в руках большинство переправляемых сюда колец — при том, что его как раз интересовали эти кольца. Впрочем, «интересовали» — это было ещё слабо сказано, именно они служили главным ключом к тому делу, которое предстояло выполнить в первую очередь и ради которого Хор в свое время отказался от всех привилегий положения талантливого Ричарделя.

Парвель уехал в свой Крылатый Мир, а неделю спустя в комнате общежития обнаружилось письмо, гласившее, что получателю сего надлежит прийти в пять часов к памятнику Фэйна Эссентессера, дабы прояснить все нюансы договора об участии в поставке колец. Хора это не испугало, поскольку Парвель об этом предупреждал: теневая, незаконная жизнь Квемеры строго регулировалась людьми, которые так себя и называли — тени. Если длинно и более секретно — те, кто ходит в тени. Красивые иносказания с немалой примесью символизма они любили: Хору это слегка мешало, но он не возмущался.

Контрабандистов, находящихся под покровительством таинственной организации, именовали свободными торговцами: они не обременяли себя необходимостью платить некую сумму теням или как-то помогать им, просто не преступали принятых там правил, а взамен получали гарантию того, что ни один человек из организации не станет на них нападать.

— Те, у кого есть мозги и осторожность, а также нет достаточной наглости, — цедил тогда переговорщик-тень новому свободному торговцу, — вас не тронут. Прочие же поставят себя вне нашего закона. Нет, мы не станем им мстить из-за вас, но вы имеете полное право прикончить их, как последний сброд, и организация только одобрит это. Однако с полицией в любом случае разбирайтесь сами.

Ещё спустя неделю прибыл корабль из Серебряного Мира, и Хор смог получить первую партию колец. Он волновался, и все же дело прошло благополучно, а вскоре кольца перекочевали к торговцам из тени, пообещавшим, что о судьбе товара они проинформировать смогут.

И — потекло, пошло, постепенно прокладывая четкую колею. Хор осознавал, что действует против закона, но не беспокоился из-за этого. Во-первых, контрабанда не вредила никому и ничему, кроме, пожалуй, полной уверенности Серебряных в том, что их секреты самые лучшие и никогда никому не достанутся. Во-вторых, все это он проделывал ради серьезной цели, которая умудрилась быть ещё и благой. По крайней мере, для некоторых.