Марсиане - страница 4
Тревожно стало но всех избах. Замычали во дворах коровы, снова бабы кинулись к сундукам, заплакали во всех домах дети, и тщетно участковый милиционер бегал по улицам — никто не мог объяснить ему причину тревоги, только бабы во всех домах связывали в узлы имущество, наскоро одевали детей и бежали по улицам к церкви.
Побегав так и не замечая никаких иных нарушений общественного порядка, милиционер отправился к себе домой, чтобы сообщить о случившемся в районное управление.
А в молельной избе пели как раз «Есть у птиц небесных гнезда, норы есть, где лисам жить, лишь Христу, кем полны звезды, негде голову сложить…», когда дверь вдруг распахнулась и с ночной сыростью возник на пороге Фикре. Вид его, как мы уже говорили, был ужасен. Но в избе к тому же ярко горел свет, и все безобразие появления Фикре перед молящимися людьми произвело еще более сокрушительное впечатление. Зажимая носы, молящиеся отпрянули от Фикре, и порядок в избе явно смешался.
Фикре же, ослепленный светом, стоял на пороге и уже ничего не помнил, кроме фразы из англо–русского разговорника:
— У меня украли чемодан! Милиция! Скорее в отель! Где мой чемодан? — кричал он.
И даже просвещенный гость Домны Замородновны и тот растерялся в первые мгновения. А уж что говорить о самой Домне? Она забилась в угол и тихо забормотала: «Домолилися… Вот и началося…»
Но руководитель общины уже оправился и, видя, что перед ним, хотя и обосранный воронами, но все же обыкновенный негр, спросил у него на довольно чистом английском:
— Вы иностранец? Вы говорите по–английски?
Фикре так обрадовался, слыша наконец–то знакомую речь, что ему показалось на мгновение, будто прямо из страшного вороньего леса он попал в свое посольство.
— Да! Я иностранец… — закричал он и бросился к просвещенному гостю. — Помогите мне! Где я?.. Вы поможете мне добраться до нашего посольства?
— Да, — ответил тот, и Домна Замородновна, которая со страхом наблюдала из своего угла за братанием чудовища с ее братом, разом вдруг переменилась во мнении к нему.
— Ишь ты! — бормотала она, спеша выбраться из избы. — Ведь и сам, должно быть, антихрист, если с антихристом побратался… И толкует–то по–ихнему… Ой, беда…
Она бежала по деревенской улице, позабыв, что оставила в молельной избе клюку, и тревога, которая окутывала деревню, только укрепляла ее в совершившейся мысли.
— Накликали, — бормотала она, — накликали на свою головушку, а я–то, полоротая, еще и помогала им… Ой, грех–то!
В своем дому в отличие от сухонькой старушонки Домна Замородновна не стала увязывать в узлы вещи, а первым делом принялась выкидывать на улицу шмотки «супостата» — своего гостя. Она свалила их грудой на капот машины, и, отплевываясь и крестясь, снова скрылась в доме. Закрыла двери на все засовы, достала из чулана иконы, сохранившиеся еще со времен ее дружбы с теплиценским батюшкой, обтерла с них пыль и торжественно повесила в угол. Потом повалилась перед ними на колени и принялась усердно молиться.
Скоро раздался стук, но Домна Замородновна только плевалась в сторону дверей и снова била земные поклоны перед образами.
Только уже под утро, когда успокоилась, она с какой–то необыкновенной благостью, сошедшей к ней, подумала: «А теплиценский–то батюшка, ой, ведь куды клюжей будет!» — и заснула тут же на холодном полу.
К рассвету разошлись тучи и солнечный свет безудержным потоком затопил поля, просквозил облетевшие рощицы, ярко засверкал в извивах реки.
Конца света не наступило. Баптисты еще ночью разъехались на своих машинах, а те, которые жили в деревне, не выходили на улицу. Уехал вместе с гостем Домны Замородновны в город и Фикре. И лейтенант милиции тщетно допрашивал население об асфальтовом мужике, но так ничего и не добился. Через несколько дней в районе издали постановление, что в связи с нарушением общественного порядка райисполком постановляет закрыть молельный дом в деревне Комиссарово. Впрочем, никто в деревне этому не огорчился. Домна Замородновна была уже не баптисткой, а яростной приверженкой теплиценского батюшки. Это сблизило ее с сухонькой старушонкой, и с этой поры они стали лучшими подругами. Вот и все, что случилось в деревне Комиссарово, только долго еще ходили в церковь женщины, чтобы отыскать там потерянные в ту ночь вещи.