Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики - страница 35

Вот как должно бы быть. Но ничего такого не происходило, абсолютно ничего – только слышалось бормотание и рев малышей. Даже на наши счетчики не смотрели. Похоже, врач и в самом деле проверял их только у аутсайдеров.

Следовательно, капитан сообщил нам простую и ласкающую сердце истину.

Я так обрадовалась, что у меня вылетело из головы поинтересоваться, почему миссис Роуйер выглядит как спелый помидор. Улеглась поудобнее и начала обсасывать теплый и счастливый факт: мой милый дядя Том не собирается умирать, а братик проживет достаточно долго, чтобы причинить мне кучу мелких хлопот. Я даже задремала…

…и вдруг моя соседка справа завизжала: «Выпустите меня отсюда! Выпустите меня отсюда!!!»

Вот тут-то я и увидела «быстрые и решительные действия» в чрезвычайном положении.

К нам вскарабкались двое из команды и сцапали ее. За ними поднялась стюардесса. Она мгновенно запечатала ей рот клейкой лентой и сделала укол в руку. Потом они держали ее, пока она не перестала трепыхаться. Когда она затихла, один из членов экипажа вытащил ее из ячейки и куда-то унес.

Вскоре появилась другая стюардесса. Она собрала личные счетчики и раздала снотворное. Многие взяли, но я отказалась – я вообще не люблю таблеток и, уж конечно, не буду глотать препарат, который вырубит меня на самом интересном месте. Стюардесса настаивала, но я не сдавалась. Наконец она пожала плечами и отошла. Потом случилось еще три-четыре приступа острой клаустрофобии (или истерических припадков, я не знаю). Со всеми справились быстро и без суеты и шума, и вскоре убежище затихло, если не считать храпа, нескольких голосов и неумолчного рева младенцев.

В первом классе детей немного, а младенцев нет вовсе. Во втором – детей достаточно, а уж третий прямо кишит ими, и в каждой семье, похоже, есть хотя бы один младенец. Оно и понятно: почти весь третий класс – это земляне, перебирающиеся на Венеру. Земля настолько перенаселена, что человеку с большой семьей эмиграция вполне может показаться наилучшим выходом. И тогда он подписывает трудовой контракт, а Венерианская корпорация оплачивает перелет в счет будущего заработка.

Что ж, наверное, можно и так. Им нужно уехать, а Венере нужны люди – в любом количестве. Но я очень рада, что Марсианская Республика не субсидирует въезд, иначе бы нас затопило. Конечно, мы принимаем иммигрантов, но они должны сами оплатить перелет и оставить в совете ДЭГ обратные билеты, причем деньги за них не выдаются раньше двух марсианских лет.

И это правильно. По крайней мере треть иммигрантов, которые приезжают на Марс, не могут адаптироваться. Они тоскуют по дому, чахнут и наконец используют эти обратные билеты, чтобы вернуться на Землю. Не могу понять, чем может не понравиться Марс, но если так получилось, пусть уж лучше улетают.

Так я и лежала, думала о разном, немножко скучала, немножко волновалась и удивлялась, почему никто не займется бедными крошками.

Свет погас, и, когда кто-то подошел к моей полке, я поначалу не разглядела, кто это.

– Подди? – послышался тихий голос Герди. – Ты здесь?

– Похоже на то. Что случилось? – так же тихо ответила я.

– Детей пеленать умеешь?

– Конечно!

Внезапно мне подумалось, как там Дункан… я ведь не вспоминала о нем несколько дней. Может, он забыл меня? И не узнает Бабушку Подди, когда снова меня увидит.

– Тогда идем со мной, подруга. Есть работа.

Еще бы ее не было! Нижняя часть убежища, в четырех рядах от моей ячейки, примыкающая к техническому отсеку, была поделена на четыре части, словно торт. Санузлы, два изолятора – мужской и женский (оба забиты до отказа), – а между изоляторами – жалкая пародия на детскую, кубическое помещение со сторонами по два метра. Три ее стены были увешаны холщовыми люльками с младенцами, да еще часть перехлестывала в женский лазарет. И почти все они орали.

Посреди этого пандемониума две измотанные стюардессы пеленали малышей на узехоньком выдвижном столе. Герди похлопала по плечу одну из них:

– Порядок, девочки, подошло подкрепление. Идите перекусите, да и отдохните немного.

Та, что постарше, посопротивлялась для порядка, но видно было, что они рады отдохнуть. Потом они ушли, а мы с Герди встали по местам и взялись за дело. Не знаю, сколько мы работали (просто не было времени глянуть на часы), но работы было явно больше, чем нас, и мы пытались нагонять. Все же это было лучше, чем лежать в ячейке и глазеть на потолок в паре сантиметров от носа. Хуже всего была теснота. Я все время прижимала локти, чтобы не пихнуть Герди, а с другой стороны в меня упиралась люлька.