Марсианская лихорадка - страница 3

   Их группа возникла случайно, когда ВОУР погрузился в хаос, и люди беспорядочно метались из стороны в сторону. Надежда, имевшая при себе чёрную мантию служителя, проявила твёрдость и рискнула набросить её в этот критический момент. Вскоре вокруг неё собралось с десяток человек; вместе они смогли проложить себе путь в более-менее спокойный квартал. Там они заняли первое попавшееся помещение, оказавшееся магазином игрушек, и забаррикадировались в нём. Надежда, воспользовавшись расположенным там алтарём, провела Служение и смогла добиться от группы того, что официально именовалось 'единодушием'. Она запретила им выходить на улицу и принудила сутки просидеть без пищи, употребляя лишь воду из-под крана, который обнаружили в подсобке. Вероятно, это спасло им жизнь, так как безумие, охватившее толпу, было под стать марсианской лихорадке, распространявшейся, как пожар в нефтехранилище. Едва спала первая волна насилия и грабежей, Надежда начала рассылать разведчиков. Те должны были приносить еду, одежду, оружие - и информацию. Возвращались не все. Наконец, через неделю после начала эпидемии, их осталось всего пятеро: сама Надежда, Телегин, Наталья, Александр Геворкян, о чьих армянских корнях говорила лишь его фамилия, и Маша, молоденькая девчушка с необычным окрасом волос - левая сторона была чёрной, а правая - платиновой. Два дня назад пропал вышедший в разведку парень с чисто русским именем Светлан - им до сих пор недоставало его открытой, искренней улыбки и прямого взгляда широко раскрытых голубых глаз.

   Сейчас они занимали пустующую квартиру - большую, многокомнатную, с залом собраний и алтарём для Служения. Вероятно, здесь жила одна из многочисленных коммун, которые в последнее время стали появляться всё чаще. Люди, не находившие себя в государственных структурах, создавали собственные. Властям оставалось лишь держать этот процесс под контролем и следить за тем, чтобы в каждой такой коммуне был свой служитель, прошедший соответствующее обучение.

   Наталья подошла к кофейнику и наполнила две чашки горячей, дымящейся жидкостью коричневого цвета.

   - Мы называли эту дрянь...

   Надежда поспешила её перебить:

   - Да, я знаю!..

   -... 'Напиток У..бость', - закончила Наталья с явным удовлетворением от того, что проявила настойчивость в стремлении выругаться. Надежда решила это запомнить. В девушке явно вызревает неповиновение, и его нужно пресечь как можно скорее. Если поймать её на чём-то и наказать пожёстче, это своеволие можно будет трансформировать. Вероятно, её даже удастся подчинить кому-то из членов группы, Геворкяну, например. Надежда уже поступила так с Машей, которая сперва была весьма норовистой; теперь настала очередь Натальи.

   - Сейчас я рада, когда есть хотя бы такое. - Наталья взяла обе чашки и, растянув губы в улыбке, которая выглядела неискренней и усталой, пошла в комнату, где 'заряжался' Андрей.

   Надежда взяла свою чашку и отхлебнула обжигающей жидкости. У них уже не осталось ничего, кроме кофейного напитка - ещё хорошо, что к нему был сахар. Пожалуй, они смогли бы продержаться ещё несколько дней, возможно, даже недель, но сегодня по ментосети передали требование об эвакуации. Если бы Надежда не была в это время лично подключена, и её личность не была идентифицирована, ещё можно было бы что-то соврать, но сейчас не помогут никакие увёртки. К тому же никто не знает, какое оружие применят для очищения города, когда отведённое для эвакуации время истечёт.

   Впрочем, подумала она с неожиданным злорадством, вряд ли военные рискнут использовать атомное оружие. С тех пор, как в конце двадцать первого века Северное полушарие покрылось ледяной коркой, пригодная для проживания площадь резко сократилась. ВОУР, возведённый на месте бывшего Волгограда, был типичным примером того, как ценился теперь каждый квадратный метр. На относительно небольшом пространстве жило более семидесяти миллионов человек - настолько плотная застройка давала и определённые преимущества при обогреве жилых помещений; конечно, когда город планировали, марсианской лихорадки ещё не существовало, и в угрозу эпидемии такого масштаба никто всерьёз не верил. А если бы и верили, то всё равно бы построили так же, подумала Надежда.