Марсианские войны - страница 37

Баду на глаза попались бархатные веревки, ограждавшие фортепиано и большую арфу от слишком любопытных туристов. Он схватил те, что подлиннее, связал их вместе, один конец привязал к батарее, а другой выбросил в окно, крикнув:

— Только не раскачивайтесь сильно, а то развяжется!

Трое людей внизу переглянулись.

— Мы можем ему верить? — шепотом спросил Марк.

— А у нас есть выбор, — Бренда, похоже, выбрала решение.

Дженнифер с опаской выглянула из своего угла, но ничего не сказала.

Бренда пожала плечами.

— Эй, я иду, — крикнула она. Девушка последний раз оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что поблизости больше нет жуков, и побежала к веревке. Ухватившись за нее, она услышала над собой жужжание.

— О черт! — пробормотала Бренда и стала карабкаться вверх, стараясь не поднимать головы.

— Держись! — крикнул Бад, протягивая вниз руки.

Бренда подняла глаза всего на мгновение, чтобы увидеть руку, и Бад втащил красивую чернокожую девушку в комнату. Снова высунувшись из окна, он позвал:

— Следующий?

— Давай, — Марк слегка подтолкнул Дженнифер к веревке.

Та помедлила, но, взглянув на небо, увидела осу, и тут же принялась подниматься. Бад помог ей влезть в окно. Марк без промедления последовал за девушкой.

Жужжание нарастало, и секундой позже оса пронеслась мимо окна. Хорошо, что она не попробовала залезть внутрь! Окно было достаточно большим.

Бад повернулся к двери и жестом приказал остальным следовать за ним.

Они уже подходили к курительной комнате, когда Бад вспомнил, что оставил бархатные веревки свисающими из окна. На секунду он замедлил шаг, но потом пожал плечами: да какая разница!

— Мы будем ждать здесь! — крикнула Бетси вдогонку Баду, показывая на дверь курительной комнаты.

Бад не обратил на это внимания, зато Кэтти поняла, что имеет в виду мать, и, развернувшись, побежала в комнату, на которую та указала.

Курительная комната оказалась довольно большой, как, впрочем, и большинство помещений на нижних этажах, но очень темной. Все окна были застеклены цветными стеклами. Множество полок со старыми книгами, трубками, пивными кружками и пепельницами, дюжина старинных кресел, несколько торшеров, камин — вот и вся обстановка.

Все эти вещи не интересовали Кэтти, она просто хотела скрыться от доносившихся с улицы криков. Девочка нырнула в следующую комнату и оглянулась, чтобы узнать, почему задерживаются мама и Марси, но тут душераздирающий крик вырвался из ее груди.

Огромный белый медведь возвышался над ней, протягивая передние лапы с растопыренными когтями.

Бетси, шедшая не спеша через курительную комнату, услышав крик, бросилась на помощь дочери. Марси остановилась как вкопанная и воскликнула:

— О боже, ну что еще?

К тому времени, как Бетси появилась в дверях, Кэтти перестала кричать и чувствовала себя крайне неловко. Она поняла, что испугалась слегка побитого молью чучела белого медведя.

Медведь был действительно большой — недаром его поставили в двухэтажной комнате — но давно уже мертвый.

— Прости, ма, — виновато сказала Кэтти. — Я испугалась этого, — она кивнула на чучело.

Бетси обернулась к медведю, который стоял за дверью, ведущей из курительной комнаты, поэтому, когда она вошла, то не заметила его.

— Ого! — воскликнула она и нервно засмеялась. — Я тебя понимаю. — Потом она крикнула Марси: — Все в порядке, Кэтти просто испугалась немного.

При этих словах Марси слегка расслабилась.

— Передай Баду, что все нормально, ладно? — продолжила Бетси. — А то он, наверное, слышал крик…

Марси не особенно верила, что Бад услышал его за гамом, стоявшим на улице, но все же еще раз пересекла довольно длинную курительную комнату и показала Баду, что все в порядке.

Затем все три женщины собрались в «комнате медведя», как они ее окрестили, поскольку не знали ни ее истинного названия, ни предназначения.

Помещение представляло собой почти правильный куб со стороной примерно в двадцать футов. Белый медведь находился посередине южной стены, между дверями, мордой к великолепному камину. Каменная кладка камина незаметно переходила в сложное сплетение миниатюрных колонн, разукрашенных полочек, малюсеньких ниш с статуями, шпилей и даже пары горгуйль. Все это было увенчано огромных размеров портретом в золоченой раме. Темноволосая женщина на нем в белом с позолотой платье начала века, казалось, пристально смотрит на медведя. Сам по себе зверь, похоже, приготовился к нападению — глаза уставились на жертву; но, соединив его с картиной, Кэтти подумала, что он смотрит вниз, напуганный жестким взглядом женщины.