«Мартен» - страница 6

Расскажу я одну сказку о «Клинке Уреньги». Будто много лет назад на месте Златоуста кочевье степняков-ордынцев жило. В лесах спасались люди от буранов, а потом и совсем осело кочевье в горах — аул образовался. Люди охотой занимались, гнали смолу и деготь. Только пастухи уводили в степи скот…

Поначалу тоскливо было новоселам после жаркой степи, да еще в непогоду, когда хлестал дождь по горам, по вершинам кибиток и юрт. Наверное, не раз вспоминали ордынцы покинутые ими ковыльные моря и дальние зарницы над степями.

Хозяином кочевья и несметных табунов скота был мурза Дженибек, потомок какого-то хана. И говорили, что скорее согнешь сосну, нежели волю его сломишь. Был он подобен рыси, нападающей на беззащитную косулю. Что хотел Дженибек, то и делал с подневольным человеком.

Недаром матери детям говорили: «Будешь плакать — отдам Дженибеку». Стоном стонали люди от него.

Не сразу приходит на землю весенняя пора, и не в одну ночь расцветают цветы. Так не в одночасье задумали пастухи проучить Дженибека, а больше того думали они: кому под силу такое? Известно, каждый угодит в птицу на лету, заарканит дикого коня, проскачет много-много дней без пищи и воды. Но то, что задумали пастухи, могла только Уреньга, всегда «живущая лицом к огню».

Девушка была храбра, как смелый воин в бою, а главное — кидала клинок без промаха.

Говорят, не часто загорались глаза у башкира при виде клинков и мечей. Какой джигит ездил в поход без клинка, лука и колчана за спиной? Но загорались глаза у многих джигитов, даже стариков, при виде клинка Уреньги. Трудно было оторвать взгляд от такого дива. Насечка из серебра так и мерцала на булате легкой дымкой. А когда его кидала Уреньга, тысячами искр сверкал. Пригнешь конец к рукоятке, клинок не ломается. В далекой стране, где снега не бывает, подарили отцу Уреньги клинок этот.

Знали пастухи, что Дженибек больше всего на свете боялся разжиреть, но от обжорства и безделья все-таки жирел, а потому часто ездил вершним на перевал.

Выйдет на гору. А слева и справа два джигита, неразлучно следовавшие за ним.

Но верили пастухи — не подведет Уреньга: пролетит клинок ее мимо самого уха Дженибека и не заденет. Ему урок на всю жизнь. Пусть помнит старая рысь, что клинок может угодить и в сердце.

…Клялась потом Уреньга пастуху Бикбулату, что хорошо видела — не промахнулась: клинок пролетел мимо уха Дженибека, и мурза в страхе поворотил коня обратно.

Видела Уреньга и как джигиты за ним поворотили. Но кто ревел так смертельно? Убила кого-то?

— Пошли, — говорит Уреньга дружку Бикбулату, — в лес за клинком.

А на поляне стоял на своих тоненьких ножках маленький лосенок. Он молча посмотрел на Уреньгу и направился к ней.

— Бежим, Уреньга! Бежим скорее. Клинок найдем потом, — шептал ей пастух.

Но Уреньга словно застыла на месте. Поняла, в кого она попала. Мать лосенка унесла ее клинок…

А в это время уж ветром принеслась погоня. Уреньгу и Бикбулата тут же заковали в цепи и повели к Дженибеку.

— Шайтан сидит в этой девке! — грозно кричал старик. — Она посмела поднять руку на своего владыку! Слава аллаху, что отвел ее клинок… — Он обдал Уреньгу ненавистным взглядом, спросил: — Скажи, дочь шайтана, может, ты жалеешь, что подняла руку на меня?

Но не сразу ответила Уреньга. Она поглядела на горы и леса. Знало ее сердце: не видать ей больше этого никогда. Жесток был мурза. Врагов не прощал. И, гордо тряхнув головой, проговорила:

— Жалею об одном, что не промахнулась. Что в живых оставила. — И, может, Уреньга сказала бы еще что-то, но загремел цепями Бикбулат. Он был избит, и пять конников, верных псов Дженибека, тут же прикончили его.