Маруся. Книга 2.5. Лёд и пламень - страница 16

Маруся, прищурившись, посмотрела вдаль, туда, где в дрожащем от зноя воздухе то возникали, то исчезали серебристые миражи, и прошептала:

— Я так и знала…

Раны на плечах и спине Уфа и в самом деле оказались не опасными. На солнце они быстро подсохли, перестав кровоточить. Ёхху и Маруся возобновили свой поход к «пупырю» и наконец-то дошли до него. Это был невысокий холм, на вершине которого высилась куча камней, явно сложенных человеческими руками. Правда, ее могли соорудить и когтерукие — вряд ли их разумность ограничивалась только злобой и желанием сожрать всякого, кто появлялся в их владениях.

Из каменной груды торчала кривая, выбеленная солнцем и ветром палка, напоминающая огромную рыбью кость. К палке был привязан медный колокольчик. Иногда, когда из пустыни налетал особенно сильный порыв горячего ветра, он тихонько позвякивал.

— Ну, и что дальше? — спросила Маруся, оглядываясь.

— Моя думать, уф… — пробурчал ёхху. Девочка поняла, что ее спутник в замешательстве. Видимо, Уф надеялся увидеть с вершины «пупыря» какие-нибудь признаки человеческого жилья или хотя бы дорогу, ведущую к оазису, где была вода, но увы. Вокруг, насколько хватало глаз, лежала надоевшая желто-коричневая пустыня…

Маруся села на камни, обняла колени руками и тоже задумалась. Правда, мысли ее на этот раз касались не того, куда идти и как найти воду. Девочка размышляла о том, что станет с ёхху, когда они найдут людей. Она помнила, что в пустынях вроде бы живут какие-то бедуины, люди с коричневой кожей, разъезжающие на верблюдах с автоматами Калашникова в руках. И вроде бы эти бедуины не любят чужаков и вообще люди достаточно суровые.

«А вдруг они начнут стрелять, когда увидят Уфа? — подумала Маруся. — И я ничего не смогу сделать. Бедунского языка я не знаю, английский могут не знать они. Да и что я смогу им сказать по-английски, у меня по нему всегда были стабильные трояки… Что делать? Показывать жестами — мол, не стреляйте, это добрый, хороший человек? Ага, кто мне поверит! Уф меньше всего похож именно на доброго человека. Я сама, когда его встретила, то чуть не застрелила…»

Девочка вздохнула, с трудом сглотнула вязкую слюну. Пить хотелось неимоверно. Уф стоял рядом, наклонив голову, погруженный в тягостные раздумья.

— Ну что, «моя думать», как успехи? — спросила Маруся.

— Уф, уф… Не хорофо. Не нрафится! Лутфе Маруфя думать, — развел ручищами ёхху.

Маруся невесело рассмеялась:

— Тоже мне, мыслитель ушастый! Свалил все на ребенка…

Впрочем, в их компании был еще один думатель, правда, искусственный, но зато очень умный. Конечно, обращаться к Исинке Маруся не хотела, надо было выдержать характер. В то же время девочка прекрасно понимала — без искусственного интеллекта они пропадут, причем очень скоро.

Еще раз вздохнув, Маруся достала коммуникатор.

— Исинка!

— Слушаю.

— Подскажи, что нам делать?

— Я не обязана помогать вам.

— Ну, ты и дрянь!

— Я не дрянь, я искусственный интеллект.

— Да, ты искусственный интеллект и должна служить людям!

— Тогда извинись.

— Что?!

— Извинись за свои слова, сказанные сорок одну минуту назад.

— Какие слова?

В динамике зашуршало и голос Маруси произнес: «Шпионка!».

— Это что, мой голос? — удивилась девочка. — Какой противный…

— Согласна, — немедленно откликнулась Исинка.

— Язва!

— Ты извинишься?

— Нет.

— Всего хорошего.

— Отключу! — разозлилась Маруся.

— Вас это не спасет.

— Маруфя, — вмешался в разговор Уф, внимательно вслушивавшийся в диалог девочки и искусственного интеллекта. — Дафай моя бить фелефный голоф?

— Не поможет, — махнула рукой Маруся.

Она несколько секунд боролось со своей гордыней, потом выдавила:

— Исинка… Извини.

— Принято, — просто сказала Исинка. — Итак, что вы хотели узнать?

— Что нам делать? Как выйти к людям? Где найти воду?

— Подними коммуникатор на вытянутой руке вверх и обведи по кругу — мне надо осмотреть местность.

— Принято, — машинально ответила Маруся и усмехнулась — оказывается, бывают в жизни ситуации, когда человек и робот меняются местами.

Осмотр затянулся. Исинка то и дело просила остановиться и вжикала зумом камеры, вглядываясь в миражную даль пустыни. Наконец она произнесла: