«Maserati» бордо, или Уравнение с тремя неизвестными - страница 8

Вот так в огромной белой комнате, посередине которой располагалась большая белая джакузи, на двух противоположных краешках огромной белой кровати мы и провели романтический уик-энд.

В понедельник утром, как только самолет коснулся посадочной полосы, я включил мобильный телефон и тут же раздался звонок. Звонил Кафтанов. Он начал разговор без приветствий.

– Почему у вас все время был отключен телефон? – металлическим голосом спросил Владимир Сергеевич.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду? – решил я «поиграть» в дурака.

– То, что я вам звонил много раз, начиная с вечера пятницы. Только сейчас, наконец, смог связаться! – по-прежнему, как нашкодившего школьника, отчитывал Кафтанов.

Он явно перегибал палку. Мне стало надоедать.

– Значит, мне так нужно было! – резковато прервал я его тираду.

Собеседник опешил от моего тона и уже, как бы извиняясь, продолжил:

– Дело в том, что мои товарищи, которые встречались с вашим коллегой, остались не удовлетворены встречей!

– Хорошо, я все выясню и позвоню вам завтра. Во второй половине дня, – закончил я разговор.

Мы быстренько прошли через VIP-зал, багаж был с нами – сумка и полетный чемоданчик «Луи Витон», очень удобный комплект для коротких путешествий. Уже через десять минут я с Ольгой сидел в машине. Оля начала понемногу вращать головой – прострел проходил. Да и у меня камень, похоже, выскочил. Мы были на вершине блаженства. Как людям мало надо для полного счастья – сначала сильно заболеть, а потом быстро выздороветь!

Я наклонился к Ольге, она увидела это боковым зрением и повернула голову ко мне. Мы легонько коснулись друг друга губами. Получилось очень сексуально. Не сговариваясь, громко рассмеялись. Веселое окончание романтически-сексуального уик-энда – все хорошо, что хорошо кончается!

Раздался телефонный звонок. На дисплее высветилось: «Номер засекречен». Я подумал, что только идиот скрывает номер своего телефона, но все-таки ответил и в то же мгновение пожалел – в трубке зазвучал голос Кафтанова:

– Я бы хотел прокомментировать состоявшуюся встречу. Конечно, как вы понимаете, в том объеме, который можно обсуждать по телефону.

Ну прямо кинофильм «Подвиг разведчика»! Еще бы добавить «славянский шкаф с тумбочкой»[1] – и в резиденты.

Тем не менее я вежливо ответил:

– Да, да, конечно, слушаю вас внимательно.

– Так вот, ваш представитель господин Краснопольский вел себя не убедительно. Практически не смог ответить ни на один поставленный вопрос. И вообще оставил о себе негативное впечатление. Мои друзья сказали, что если руководители в фирме такого уровня, то они не смогут поручить вам управлять столь значительным проектом. Хотя о вас персонально они имеют довольно позитивную информацию.

– Спасибо, конечно. Мне очень лестна ваша похвала, Владимир Сергеевич, – сказал я с иронией. – Но может быть, я могу узнать, кто они, ваши друзья?

– Яков Моисеевич, я бы не хотел затрагивать эту тему по телефону. У вас будет возможность выяснить это при личной встрече. И…

Я не выдержал и прервал моего собеседника на полуслове:

– А может быть, эта встреча вообще опасна для жизни и мне не стоит рисковать? Все-таки у меня семья, дети.

При этих словах Ольга хмыкнула, хитро посмотрела на меня и прошептала:

– Скажи ему, что у тебя еще есть любовница!

Я отмахнулся, а Кафтанов невозмутимо гнул свое:

– Нет, нет, что вы! Эта встреча очень нужна. Коллеги готовы встретиться даже сегодня. Я уполномочен сделать это заявление! – с пафосом закончил он.

Фраза эта напомнила мне еще один советский детектив – «ТАСС уполномочен заявить». Я наконец понял, какой типаж представлял собой Владимир Сергеевич. В переводе с медицинского языка на общечеловеческий диагноз мог быть сформулирован так: «Ярко выраженный комплекс неполноценности, развившийся на почве невозможности реализации юношеской мечты».

Как и тысячи юношей и девушек советской страны, Кафтанов, по-видимому, бредил службой в доблестных органах государственной безопасности, ну а если уж повезет, то как предел мечтаний – работой резидентом где-нибудь на Диком Западе. Тренировал себя морально и физически. Разгадывал сложные хитросплетения в детективных романах, учил азбуку Морзе и основы шифровального дела. Старался приучить себя не дышать по несколько минут и чихать без звука, в общем, следовал всем тем инструкциям, которые мог почерпнуть из многочисленных книжек о наших доблестных разведчиках и «их» гнусных шпионах.