MASH - страница 29
Сержант избрал путь наименьшего сопротивления. По дороге он сообщил, что неподалеку от госпиталя есть приличное гольф-поле, но поскольку завтра начинается Открытый Чемпионат Кокуры, поле будет закрыто для публики.
— Это значит, нам нужно принять единственно верное решение, — сказал Ловец.
— Какое? — спросил Ястреб.
— Как мне представляется, — сказал Ловец в сторону сержанта, — Мы можем или сначала прооперировать парня, а потом квалифицироваться на право играть в Кокурском Чемпионате, или сначала квалифицироваться, а потом оперировать, если бедняга еще будет жив.
— Чертова армия, — огрызнулся сержант.
— Решения, решения, решения… Которое из них, — задумчиво сказал Ястреб, — В конце концов, не мы же парню гранатой в грудь засадили.
— Именно! — поддержал Ловец, — и потом это же не наша грудь.
— Это даже не наш сынок, — сказал Ястреб, — Он принадлежит какому-то Конгрессмену.
— Вот-вот, — ответил Ловец, — Но давай все-тки сначала прооперируем, тогда мы будем расслабленными и готовыми квалифицироваться на Чемпионат. Мы же не хотим рисковать и испортить наши шансы.
— Отлично придумал, — сказал Ястреб.
— Проклятая чертова армия! — сказал сержант.
Их подвезли к 25-му Стационарному Госпиталю. Ловец и Ястреб вошли внутрь и приблизились к посту дежурной. За столиком сидела очаровательная представительства Женского Армейского Корпуса, чьи огромные голубые глаза раскрылись как бутоны вьюнка, при виде двух представших перед ней чудес природы.
— Какой у Вас прекрасный клуб, душечка! — обратился Ястреб, — Где тут комната для профи?
— Что? — удивилась она.
— А с какого часа бар работает? — спросил Ловец.
— Что?? — сказала она.
— А носильщики клюшек у вас есть? — спросил Ястреб.
— Что??? — выдохнула она.
— Слушай, милая, — продолжил Ловец, — ты вместо «что» лучше говори «да».
— Вот-вот, — согласился Ястреб, — Ты поразишься тому, сколько у тебя сразу появится друзей в этой армии.
— Да, — сказала она.
— Уже лучше, — обрадовался Ловец. — А где здесь рентген-кабинет?
— Да, — ответила она.
Они пошли вдоль коридора, привлекая к себе внимание всех попадающихся на пути людей, и наконец достигли рентген-отделения. Они вошли, поставили клюшки в угол, уселись, водрузили ноги на стол рентгенолога, и зажгли по сигарете.
— Бороду не спали, — предупредил Ястреб Ловца.
— Не получится, — ответил Ловец, — она огнеупорная.
— Это что еще за…? — раздался голос из образовавшейся вокруг них любопытной толпы рентгенологов.
— Значит так, — Сказал Ловец, — Ну-ка, кто-нибудь, тащите мне самый свежий снимок пацана с осколком в груди.
Никто не пошевелился.
— Быстро! — крикнул Ястреб, — Мы профи из Доувера, а последнему снимку, который мы видели, уже часов сорок восемь исполнилось!
Совсем сбитый с толку техник, сам не зная почему, принес снимки. Профи внимательно их изучили.
— Как я и предполагал, — сообщил Ловец, — довольно простая задача.
— Ага, — сказал Ястреб, — Видать, они тут из-за каждой мелочи паникуют. Где пациент?
— В шестой палате, — ответил кто-то.
— Ведите.
Прибывшие в шестую палату профи вежливо поинтересовались у медсестры: могут ли они взглянуть на больного. Бедная девушка, покинувшая Штаты много месяцев назад, полностью морально приготовившись к любым пыткам, которые могут употребить против нее враги, к происходившему не была готова.
— Я не знаю, — ответила она, — Я не могу вас пустить к нему без разрешения майора Адамса.
— Адамс? — спросил Ловец, — Джон Адамс?
— Адамс? — вторил Ястреб, — Джон Куинси Адамс? >[9]
— Нет. Джордж Адамс.
— Про такого не слыхал, — сказал Ловец, — Ну пожалста, ну добрая тётя-доктор, ну пустите нас к больному…
Они последовали за бедняжкой медсестрой к пациенту. Беглый осмотр показал что хотя у мальчика и был двухсантиметровый осколок наряду с кровью в правой стороне груди, и что и то и другое подлежало изъятию как можно скорее, юноша не находился в сложнейшей ситуации и опасности. Зато состояние его духа и самочувствие ничуть не улучшились от вида заросшего человека в хламиде и странной шапке, бросившего чехол с гольфовыми клюшками у его кровати и принявшегося прослушивать его грудь.