MASH - страница 44
К моменту начала операции на капитане Логане, Ястреб уже успел и проспаться, и еще кое-чего впридачу. Он удалил целый фут тонкого кишечника и реанастомизировал его. Иными словами, он, соединил концы оставшейся кишки. Закончив, он подумал, что черезчур затянул шов, но решил оставить все как есть. Это было ошибкой, пока еще только первой.
В последующие восемь дней капитан Логан был плох. С каждым днем ему становилось все хуже. Ястреб присматривал за ним, беспокоился и работал. И каждый раз, оборачиваясь, он натыкался на полковника Сколама и майора Ли, желавших знать как идут дела их товарища.
— Не очень, — продолжал говорить им Ястреб.
— Почему? — спрашивали они.
На восьмой день они спросили его об этом уже трижды.
— Потому, черт подери, что я плохо сделал анастомозию, — объяснил им Ястреб.
На девятый день Ястреб снова отправил капитана Логана, абсолютно больного, под нож. Он исправил неаккуратный шов, в то же время обнаружил, что пропустил еще одну дырку в прямой кишке. Сделал колостомию, и пять дней спустя капитана Логана, с улучшениями и вне опасности, выписали. Это была суббота, а субботними вечерами люди отовсюду стягивались к палатке, служившей 4077-му Офицерским Клубом.
Ястреб Пирс получил полезный урок, вытащив капитана Логана с самого края, и был все еще недовольным собой. Когда он вошел, за баром с бутылкой отличного скотча стояли полковник Сколам и майор Ли, они позвали его.
Настроение у Пирса упало ниже некуда. Он повесил голову. «Сейчас эти негодяи будут меня бить,» — подумал он, — «И имеют на это полное право».
Он подошел к бару и сел к ним.
— Капитан Пирс, — начал полковник Сколам, протягивая ему выпивку, — мы кое-что хотим вам сказать.
— Я так и думал…
— Мы тебе хотели сказать, что люди вроде нас, на линии фронта, чувствуют себя чертовски хорошо, зная, что есть такие доктора. Такие, как ты — кто позаботится о нас в случае ранения.
Ястреб растерялся. Он глотнул изрядный глоток скотча и произнес:
— Ради бога, полковник, ты что, не понимаешь, что я чуть не угробил вашего кореша? Я же почти убил его своей отвратительной операцией. Да, я его вытащил из беды, но он в нее и попадать-то не должен был!
— Мы наблюдали за тобой, Пирс, — сказал полковник Сколам, а майор Ли согласно кивнул. — Ты ж беспокоился за этого парня, будто он был твоим родным братом. А теперь он в порядке. Это все, что нам нужно знать. Нам даже наплевать, что ты Янки. Выпей еще, Ястреб!
— Господи! — воскликнул в сердцах Ястреб. Он поставил свой стакан на барную стойку, повернулся спиной к полковнику Сколаму и майору Ли, и вышел из заведения.
Три дня спустя к Ловцу Джону и Дюку попал паренек Анжело Риччио из восточного Бостона.
Рядовой Риччио вылядел неплохо. Он был в сознании. Пульс был немного учащен. Давление застыло на отметке 100 на 80. У него были множественные осколочные ранения, и лишь один из них внушал опасения.
Дюк Форрест, заступая в ночную смену и осматривая очередь раненых, не обратил особого внимания на Анжело, пока не увидел его рентген. Сердце мальчишки показалось ему слишком большим. Осматривая раненого повторно, Дюк решил, что один из осколков застрял в сердце, вызвав кровоизлияние в сердечную сумку, окружающую и вмещающую его.
Дюк отыскал Ловца Джона в столовой — он смотрел фильм, который видел в Штатах уже дважды. Ловец пришел, взглянул на рентген, и они с Дюком присели к Анжело.
— Как считаешь, Носки >[24] в этом году хорошо будут играть? — спросил парнишку Ловец.
— Без Славного Парня >[25] им ничего не светит, — сказал Анжело, — а я знаю этот наш верзила тоже где-то здесь.
— Точно, — сказал Ловец. — Тебя успокоит, что даже такой мужик как он здесь?
— Шутишь, док? — сказал Анжело. — Я бы врагу такого не пожелал. Мне было бы легче, если б он вернулся и выиграл несколько матчей для нас.
— Ну, он обязательно вернется, — сказал Ловец, — И ты тоже вернешься и увидишь его.
— А ты откуда, док? — спросил Анжело.
— Из Винчестера.
— Знаешь моего двоюродного брата, Тони Риччо? Он твой ровесник примерно.
— Конечно, знаю, Анжело. Он был кэтчером — ловил мяч за среднюю школу Винчестера.