Маша и ведьмак - страница 7
— Заставь дурака молиться, он весь лоб расшибет, — ворчал отец, расхаживая по гостиной. Только с виду он был недоволен, внутренне гордился вылазкой младшего сына. Это удовлетворение мелькало в его взгляде, который он бросал на Антония. — Ладно. Затихни пока. Займись девчонкой, можешь взять книги из моей библиотеки. Сегодня полнолуние, нужно успеть, иначе придется ждать следующего. Там видно будет, теперь ход за Радоном…
— Ты знаешь, что девушка дочь священника? — спросил его сын.
— Знаю. Теперь на нас такие дела, что промашку дать нельзя, — задумался отец. — Степка подложил нам свинью в виде поповны. Ты прикончил прихвостня Радона. Давно мы так не веселились, сын!
Антоний вытянулся в струнку, хмуро смотрел на отца, не перебивал. От него до сих пор пахло теплой кровью, запах впитался в одежду, застрял в ноздрях. Единственное, что его, холодеющего от собственной жестокости, грело, это мысль о Марии, — она такая красивая, смелая, его не боится совсем. Конечно, он возьмет книги и сделает все правильно.
— Ты знаешь Радона, отец? — спросил Антоний хрипло, дождавшись паузы. — Кто он?
— Встречались лет двадцать назад. Он обращенный оборотень, поэтому очень опасен. Старик Дадон, подыхая, передал ему свои знания и силы, посвятил сразу во все, пообещав неограниченную власть! Перевоплощается в любые живые и неживые формы, мужской архетип, — сказал отец рабочим тоном. Таким следователи говорили о преступниках. — Не подчиняется никому окружен отморозками и отщепенцами, имеет свой гарем…
— Гарем? — Антоний удивленно открыл рот и подался вперед, собираясь внимательно слушать. — Расскажи, что знаешь…
— Чего напрягся? Тоже захотел иметь под рукой десяток сучек? — усмехнувшись, Крюков приостановился, глянул на сына предупреждающе. — Даже не мечтай. Мы одиночки, сам знаешь. На братьев не смотри, они давно отказались от призвания. Ты теперича в деле по самые помидоры! Убийство с особой жестокостью…
В дверь настойчиво позвонили. Отец отмахнулся от сына, дескать, сгинь, спрячься, а сам пошел открывать. К Крюковым пришла полиция, два пузатых молодца в форме, гордо раскрыли перед носом хозяина удостоверения, попросились в дом, задать пару вопросов. В гостиной, среди старых сервантов и новых кожаных диванов, пузаны придирчиво огляделись.
— Вы живете один, Иван Палыч? — спросил один из стражей порядка. — Где ваши сыновья? У вас же их вроде бы трое?
— Двое живут в Горске, один в Москве, — ответил Крюков, выразив полное равнодушие.
— Не навещали вас в последнее время? — подхватил другой. — Мы это к чему? Вчера в Лысогорье было найдено тело экстрасенса Демьяна Сусликова, предположительно он был убит…
— С животной жестокостью, — прибавил первый, вытаскивая из папки фото с места преступления. — Специалисты говорят о ритуальном характере убийства. Посмотрите? Вы же, кажется, спец по таким делам… Кроме того, свидетели говорят о высоком мужчине, он якобы выходил из дома Сусликова в момент его смерти.
— Я не высокий мужчина, сами видите. Под ритуалы сейчас косят все, кому не лень, мои знания сложные для нынешних дураков! — сказал Крюков-старший. — Послушайте, если вы подозреваете кого-то из моих сыновей, то ищите их и допрашивайте. Мы в ссоре три года…
Антоний не стал слушать отцовские бредни о том, какие его сыновья гады: Степан держал в городе ночные клубы с проститутками, наркотой и азартными играми, постоянно был на грани ареста, Сысой в столице занимался продюссированием певичек, в основном дочерей и любовниц олигархов, делал их них «звезд», пользуясь своими чарами, обманывал и публику, и артисток.
Все это Антоний знал наизусть, поэтому бесшумно прошелся по второму этажу. Нужно было переодеться и приготовить еду для пленницы. Кусок хлеба со стаканом молока Антоний принес ей сразу после того, как принял душ, смыв с себя гадкие запахи, и надел более-менее чистые пуловер и штаны.
Маша, поджав ноги, сидела в дальнем углу. На его приход отреагировала, вздрогнув и вскинув глаза. Антоний поставил хлеб с молоком перед ней на пол, как собаке, и сам уселся рядом, чтобы получше рассмотреть ее.