Машина Ненависти - страница 14

Волошин поразился мгновенной перемене в голосе полицейского. Только что он излучал лакейское, чуть злое радушие; а сейчас приобрел какой-то ржавый металлический оттенок.

В коридор по одному вышли трое здоровяков. Волошин профессиональным взглядом определил: двое тупых качков, а вот третий долго и серьезно занимался какой-то борьбой, скорее всего самбо. Оно сейчас снова в моде.

— Ты кто такой? — буркнул самбист, разглядывая Волошина исподлобья.

Устранитель Проблем проводил взглядом полицейского, а, когда остался с парнями наедине, безапелляционно заявил:

— Надо поговорить.

Самбист хотел было воспротивиться, но внезапно наткнулся на взгляд Волошина. Там, в холодном стальном логове, ждала своего часа готовая к броску ядовитая змея.

Судорожно проглотив возражения, парень заговорил, стараясь больше не смотреть в глаза незнакомца…

— Узнал что хотел? — осведомился Толян, закрывая за парнями дверь в ИВС.

Волошин неопределенно качнул головой. Полученные сведения были уж слишком размытые. Так сразу и не скажешь: полезные или нет? Парни Виктора неохотно сознались, что видели весьма странные манипуляции Торомышева с незнакомыми и явно дорогими гаджетами. Причем — на улице. Особенно заинтересовали скучающую молодежь странного вида очки. По словам самбиста, Торомышев будто играл в виртуальную реальность.

«Дьявол, — пронеслось в голове у Волошина. — Черт бы побрал все эти штучки! Может, стоит подключить специалиста, чтоб проверил? Или это уже не важно? Виктора я вроде бы и так отмазал…»

Голос Толяна вывел его из раздумий, Волошин переспросил:

— Чего?

— Выпьешь, говорю?

Волошин хотел было отказаться, когда вспомнил о еще одном пункте. Устраняя проблемы Хозяина, нужно быть законченным педантом и не пропускать ничего.

— П-пойдем, — легко согласился он. — С удовольствием.

Заперлись в кабинете Толяна. Аппетитно хрустнула крышечка на бутылке. Из холодильника появился батон белого хлеба и масло. Икру Толян не накладывал на бутерброды, а будто побрызгал ею, но Волошин предусмотрительно отмолчался.

После третьей рюмки паленое виски уже перестало жечь горло. Когда Толян закурил, Волошин осведомился:

— Слышь, братан? А этот Т-торомышев…

— Размазня?

— Что?

Толян хохотнул:

— Ну, знаешь анекдот старый?

Волошин покачал головой.

— Сидят, короче, в кабинете Ленин, Крупская и Дзержинский. Ленин, типа, говорит: «А слабо вам, Феликс Эдмундович, в окно прыгнуть во имя революции?». Дзержинский отвечает: «Говно вопрос!», и сигает вниз. Ну, Ленин, значит, подходит к окну, смотрит вниз, и говорит так расстроенно: «Ну вот, Наденька, а говорили: „Железный Феликс, Железный Феликс“… а он — размазня!»… га-га-га… понял, да? Нет, понял — «размазня»!..

Волошин знал этот анекдот, и смеялся ровно столько, чтобы не обидеть гогочущего Толяна, но на душе остался осадок.

«И я не пример для подражания, — подумал он, — но что стало с людьми? По сути, Торомышев ведь обычный неудачник, но он не заслуживает…»

Подумал, и тут же обрезал себя. Нет, слабости все это! Пусть Толян ржет над чем хочет, может это его профессиональная деформация, как у позитивного доктора Ливси из культового мультфильма «Остров Сокровищ». Пусть… А ему еще предстоит побеседовать с родителями Торомышева, дать, так сказать, отступные. Чтобы все остались… ну, если хотя бы не довольными, то пусть уж хотя бы молчаливыми.

— Вы родственников Торомышева оп-прашивали?

Толян раздавил измазанными в масле пальцами окурок в пепельнице, тут же закурил новую сигарету. Сощурившись, взглянул сквозь дым на Волошина:

— Да ни хрена у него нет.

Волошин насторожился:

— В смысле?

— В прямом. Мы никого не нашли по нашим базам. Удивительно просто! Один он был. Прямо тамагочи какой-то: ни мамы, ни папы.

— А жил с к-кем?

— Тоже один. И знаешь что?

Волошин приподнял бровь. Толян наклонился к нему через стол, проникновенно сообщил:

— В его однушке — голые стены. Осознал? Голые, мать его, стены! Там даже кровати не было! Этот ваш Торомышев — человек из ниоткуда. Натуральный призрак! Жаль только, что этот призрак не растворился полностью, три часа его отскребали… черт, вспомнить мерзко… ну что? Еще по одной?