Машина Ненависти - страница 7

— Что з-значит «заистерил»?

— С крыши сбросился, мутант.

— Н-насмерть?

— С шестнадцатого этажа. Конечно насмерть!

Новый кивок.

— Могут б-быть осложнения?

Хозяин передернул плечами, резанул:

— Тебе лучше знать. В любом случае, действуй очень мягко и аккуратно, понял? И, — чтоб ни одна зараза!

Отвечать Волошин не стал, да и не нужно это Хозяину. Для него главное — результат, а не слова. В этом он и вправду реликт.

Королев, 1 октября

Чистое нижнее белье… подумав, Даля отложила любимый комплект Victoria's Secret и выбрала черный кружевной, с бюстгальтером пуш-ап Wonderbra. Ее мальчиковая фигура в отражении зеркала сразу преобразилась.

Дезодорант и капелька духов, джинсы с заниженной талией, коричневый пуловер, просвечивающийся совсем чуть-чуть. Любимый плеер — на пояс; айфон и кредитные карты — в сумочку-клатч.

И никакой косметики. Это принципиально.

Подхватив с полочки ключи от машины и сумку с ультрабуком, Даля вышла из квартиры. Заперев дверь, она спустилась на этаж ниже. Остановилась у двери, обитой потертым дерматином. В ответ на ее звонок раздался щелчок замка, и дверь приоткрылась.

— Виктория Павловна, здравствуйте, — улыбнулась Даля. — Вы бы так сразу не открывали, знаете же, что сейчас это небезопасно. У вас же цепочка есть.

Иссушенная старостью и пенсией старушка мелко закивала:

— Да забываю, Далечка, забываю.

— Я в белокаменную еду, — Даля всеми силами старалась не отводить глаз. — Вам нужно что-нибудь?

Почему-то при разговоре с Викторией Павловной она всегда стыдилась. И сама не могла понять чего: ну не молодости же, в самом деле? Может быть того, что ее внуки не могут обеспечить старость, а она, Даля, теперь на себя взвалила обязательства перед чужим ей человеком?

Пару месяцев назад Даля случайно заглянула в местный супермаркет. Как раз после завершения работы, с весьма приличным гонораром на карточке, ради которого другие трудятся по полгода. Заглянула, и сердце екнуло. В стороне от кассы, захлебываясь беззвучными старческими слезами, рыдала сгорбленная бабушка. Подслеповато перекладывала в ладони копейки, мелко дрожит в руке затертый пластиковый пакет.

Обычно вот такой же стыд охватывает Далю, когда она подает милостыню, а ее благодарят. Вроде бы доброе дело совершила, а как-то гадко становится на душе — у тебя кусок пластика на поясе стоит полштуки баксов, а тут за сто рублей благодарят. И трудно потом бывает перебороть это чувство, чтобы снова оказать кому-то помощь. Гораздо чаще проходишь мимо, трусливо пряча глаза…

Даля переборола. Не стыдясь насмешливых и брезгливых взглядов, утешила старуху, незаметно сунула ей в карман единственную из наличности пятитысячную купюру. А остаток вечера провела в бегах по аптекам и рынкам. Оказалось, еще бы неделю, и отказал бы организм Виктории Павловны. Узнав об истощении от врача, Даля сперва не поверила. Разве в современном мире еще умирают от голода?!.

— Ничего не нужно, — засмущалась Виктория Павловна. — Что ты все носишься со мной, старой?

Даля поняла, нужно действовать решительней:

— Мясца взять? На котлеты?

— Только если чуть-чуть, — это уже почти беззвучно, в сторону.

— Ага, — обрадовалась Даля, — тогда к вечеру ждите.

Даля вывела машину на трассу, сделала на магнитоле музыку тише. В айфоне голос сестры оборвал гудки:

— Далька?

— Привет. Слушай, какое мясо на котлеты нужно покупать?

— Не могу поверить! Даля, ты, наконец, одумалась?! Слава богу, конец пожизненному веганству…

— Я не себе, — нахмурилась Даля. Засигналили остервенело, какой-то чудак пошел на обгон справа, прямо по обочине.

— А-а, — погрустнела Ася, — ты все со своей бабкой возишься?

Даля промолчала.

— Далька, у меня к тебе тоже дело есть, — Ася, как обычно, не обращала внимания на такие глупые вещи, как паузы в разговорах или интонации. Если бы она не была художницей, весьма неплохого уровня, Даля бы назвала ее эгоцентричной эгоисткой. Именно так, с употреблением сразу двух синонимов. Ася одна из тех личностей, что искренне убеждены в собственной исключительности, а еще в том, что мир вертится лишь вокруг них.