Машина «ПТ-10» - страница 17

— А я тебе говорю — удастся, дело верное! Он — хороший дядька, я сразу заметил… А что это за штука у твоего папки на столе стоит? Радио?

— Диспетчерский аппарат. Вроде телефона.

— Что ты? Непохоже совсем! Я телефоны видел, они маленькие, чёрные, с трубкой, а этот вон какой — настоящий домик с окошечками…

— Это особенный телефон. По нему папа может со всем заводом разговаривать.

Павлик рассказал, что микрофоны от диспетчерского аппарата расставлены по всему заводу, во всех цехах, на- каждом конвейере, на складах, на контрольных пунктах. Из любого уголка на заводе можно разговаривать с директором, с главным инженером или главным диспетчером.

— Я один раз на перекличке был, — рассказывал Павлик. — Мы с папой вдвоём сидели в кабинете, и он был как председатель. Скажет кому-нибудь: «Ну, докладывай, Семёнов», — тот и докладывает, как у него в цехе дела идут, а самого не видно, только слышно. А потом другой докладывает или разговаривают между собой, а нам всё слышно…

— Интересно! А про какой они стотысячный говорили сейчас, не знаешь? — спросил Толя.

— Это на моторном конвейере выходит стотысячный мотор — сто тысяч моторов сборщики сделали.

— Сто тысяч! Здорово! Считать только — и то устанешь… Почти миллион… Нам бы хоть один дали для машины.

— Получить готовый неинтересно. Лучше самим сделать.

Тут разговор прервался, потому что ребята увидели Степана Ильича. Он вышел из кабинета в приёмную, о чём-то поговорил с Надеждой Николаевной, просмотрел у неё какую-то сводку, покачал головой и потом начал диктовать. Надежда Николаевна, сосредоточенно нахмурясь, быстро-быстро записывала под его диктовку.

А ребята прильнули к стеклянной двери, отделявшей приёмную от коридора, и изнывали от тревоги и беспокойства: как-то решилось дело с их заявлением? Добился ли чего-нибудь парторг у директора завода? Они переминались перед дверью, не решаясь войти и спросить…

Степан Ильич диктовал и диктовал, время от времени посматривая на ребят лукавыми глазами, и мальчики никак не могли определить, хорошо или плохо закончился разговор парторга с директором.

Наконец, Степан Ильич закончил диктовку, забрал бумаги и вышел в коридор.

— Что, орлята, заскучали? Ничего, ничего зато я вам вашу бумагу принёс. Насилу выручил… — Он отдал Павлику заявление и скомандовал: — За мной, ребята!

Неторопливой походкой он направился к выходу. Это был большой, кряжистый человек, от всей его фигуры веяло силой и мощью. Мальчики едва поспевали за ним, на ходу рассматривая заявление. Через весь лист красным карандашом было написано почерком отца: «Разрешаю в сопровождении взрослого. Столетов».

— Ну, вот! — разочарованно сказал Павлик. Он даже остановился и ещё раз прочёл: — «В сопровождении взрослого»… Ничего у нас не получится! Где мы взрослого возьмём?

— Ну, взрослого мы в любое время найдём, лишь бы бумага была… Давай её сюда!

Толя забрал заявление себе, бережно уложил на дно кепки, и они побежали догонять Степана Ильича.

Ребята едва успевали — Степан Ильич шагал широко, размашисто. Он оглянулся на мальчиков всего один раз, когда уже входили под высокие своды моторного корпуса:

— Вот что, ребятки: от меня не отходить, в станки руки и носы не совать — оторвёт! Завод — не шутка, вести надо себя дисциплинированно. Понятно?

— Понятно!

Моторный корпус встретил их равномерным гулом. Ребята попали словно в густой берёзовый лес — так много было здесь высоких белых колонн, подпиравших своими верхушками громадную стеклянную крышу. И так же, как деревья между кустарниками, колонны со всех сторон были окружены бесконечными рядами станков. Станки мерно и однообразно жужжали.

Пол в корпусе был выстлан шестиугольными чугунными плитками. Народу проходило по ним, видимо, немало, потому что узорчатая поверхность плиток местами сверкала, как отшлифованная, на ней получались тропинки, гладкие и блестящие, словно лёд.

У каждого станка пирамидами или просто грудой были сложены разные части — детали будущего автомобильного мотора. Мальчики узнали многие из них: поршни, шатуны, шестерни, валики имелись и в фанерном ящике у Павлика. Но там они были старые, ржавые и грязные, а здесь, только что обработанные на станках, они выглядели совсем по-другому: были такие чистые и свежие, слоено сделали их не из чугуна и стали, а из серебра.