Маска Атрея - страница 21

— Что там у вас, Тони? — спросила Дебора, когда дверь за ними закрылась. Обе стояли — напряженные и испуганные.

— Вы, верно, догадываетесь, — ответила Тони. — Послушайте, я пришла из чистого любопытства. У меня приятель в полиции, и он сказал мне об убийстве, как только вы позвонили. И что-то о тайной комнате... Я вроде как хотела поглядеть, чего там, понимаете? Я не думала, что это будет мистер Диксон. Иначе б я ни в жисть...

Дебора не слишком хорошо знала Тони, но достаточно часто с ней говорила, поэтому удивилась последней фразе. Тони не разговаривала как уборщица, не подчеркивала свою принадлежность к черной расе. Ее речь обычно была грамматически правильной, культурной, и Дебора нередко задумывалась, как явно интеллигентная женщина закончила уборкой музейных туалетов. По ее манере говорить все понимали, что не имеют права смотреть на нее свысока. Та Тони, которую знала Дебора, никогда бы не сказала: «Иначе б я ни в жисть», и эта фраза каким-то образом проливала на ее признание странный и неоднозначный свет.

— Наверное, вам не следовало заходить до прибытия полиции, — устало сказала Дебора.

— Да, мэм. — Тони покачала головой, словно удивляясь собственной храбрости. — Вы, конечно, правы.

Никакой колкости в ответ, никакой тщательно сформулированной рекомендации относительно того, куда чопорная белая сука может засунуть свои подозрения. «Да, мэм, вы, конечно, правы».

От Тони? Исключено.

Дебора прищурилась. Это походило на пробы в массовку для «Унесенных ветром».

— Хотите, принесу кофе? — продолжала Тони, вздохнув с облегчением. — Я собиралась приготовить, да меня прямо-таки скрутило. Я бы и сама сейчас чего-нибудь глотнула.

Дебора ухитрилась улыбнуться и кивнуть, глядя на нее со смесью недоверия и тревоги. «Меня прямо-таки скрутило?» Кого эта женщина пытается одурачить? И зачем?

Когда она вернулась в вестибюль, Кельвин Бауэрс разговаривал с полным человеком в дорогом костюме. Харви Уэбстер. Сердце упало, но Дебора вскинула голову и бодро двинулась к ним.

Увидев ее, Уэбстер просиял. По нему не было заметно каких-либо печальных последствий ни вчерашних возлияний, ни того, что его вчера отшили.

— Ужасная история, — произнес он тихим и мелодичным голосом. — Просто ужасная. Если я могу что-то сделать, только кликните.

— Спасибо, Харви, — кивнула Дебора. — Обязательно.

— Полиция позвонила мне первым делом, — продолжал он. — Сказали, что мы должны закрыть музей.

— Что? — воскликнула Дебора. — Надолго?

— Нет. Недели на две, может, на три.

— На три недели! — ахнула Дебора.

— Надеюсь, мы уговорим их открыть пораньше, — сказал Бауэрс, вклиниваясь в разговор все в той же манере рыцаря-защитника.

— Настроены они были довольно решительно, — с сочувствием улыбнулся Уэбстер, но в водянистых глазах улыбка не отразилась.

Значит, это ей наказание. Уэбстер и правление вступят в права владения, выставив ее на несколько недель, и тем временем перегруппируются. Дебора смотрела на лицемерно-любезную улыбку Харви Уэбстера, и перед ней на миг мелькнуло будущее: неуклонное ослабление ее контроля над коллекцией, пока Лига христианских (белых) бизнесменов Харви не захапает все и наконец не добьется своей давней цели — не превратит музей в нечто вроде тематического парка, легкомысленного по содержанию, серьезного по доходам.

— Я намерен переговорить с детективами, — сказал Уэбстер, уходя. — Посмотрим, что удастся сделать.

«Вероятно, добиться, чтобы нас закрыли на месяц», — подумала Дебора, чувствуя, что ее оставили в дураках.

Она отвернулась, расстроенная этим ощущением беспомощности, которое ненавидела больше всего на свете. Бауэрс за ее спиной явно хотел сказать что-нибудь ободряющее. Внезапно накатила усталость. Дебора просто стояла и смотрела на ярко освещенное фойе. Без Ричарда она осталась совсем одна, и здание казалось не более чем пустой и бессмысленной скорлупой.

Три недели! Рекламная работа для новых выставок, приемы, утомительные разговоры с болтливыми спонсорами и вежливые улыбки, фотографии для прессы... все напрасно. За три недели Атланта забудет о существовании музея. И что ей самой делать три недели? Слоняться по этому заботливо освещенному мавзолею, слушая третьесортные шуточки Кина и его дружков насчет homo erectus?