Маска: история Меллисы де Бриз - страница 20

Горящими глазами смотрела на бродяг маленькая атаманша и слушала истории, которые они рассказывали, сидя у костра. В Меллисе снова просыпалась маленькая девочка из приюта, и эти краткие встречи напоминали ей родительское дни. К ней приходили когда-то почти такие же мужчины. Возможно, их репутация и костюмы были почище, но суть осталась такой же: они были одиноки на свете и много пережили. Меллиса любила и жалела их всех, не вдаваясь в подробности. Но взрослые мужчины уходили на другое утро, не оставив ей на память даже нескольких ласковых слов.

Впрочем, в конце зимы половина желаний Меллисы сбылась — она получила нож. Но за этот прекрасный изогнутый кинжал с красивой чеканной ручкой Меллисе пришлось продать свою собаку. Она отдала Баро какому-то бродяге, и была зла на них обоих. На пса, который радостно согласился идти куда-то с мужчиной, и на самого бродягу, который был настолько глуп, что не догадался взять с собой вместе с собакой его хозяйку. Но зато теперь у Меллисы был острейший прекрасный нож, внушавший уважение не меньшее, чем злой пёс.

Тем более, хотя Меллиса и любила Баро, она не могла прижать его к сердцу, расцеловать в черную морду, поиграть с ним, как с настоящей собственной собакой. Пёс ее слушался, и только. А того бродягу он, кажется, полюбил. Зато нож был такой вещью, которая не предаст. И прижимать его к сердцу можно было спокойно — толстые кожаные ножны превращали его в безопасную игрушку, а отливавшее синим стальное зеркальное лезвие делало его страшным оружием. Даже несмотря на то, что рукоятку сжимала маленькая детская ручка.

* в те годы король для охоты предпочитал Фонтенбло. Охотничий замок в Версале построят лишь в 1624 г. А знаменитым Версалем он станет в грядущее царствование Людовика XIV.

Первой жертвой этого подарка стала сама Меллиса. Вернее, ее черные косы. Весной, только потеплело, Меллиса безжалостно отрезала свои волосы "под мальчишку". Ей давно хотелось сделать это, только зима мешала Меллисе осуществить давнее желание. Всё-таки косы давали некоторые тепло в мороз, так ей казалось. А отрезала Меллиса их потому, что любила делать всё так, как ей удобней. Она гордилась своими волосами, но взгляды мальчишек, когда она, сидя у огня, долго расчесывала гребешком свою гриву, с некоторых пор перестали нравиться девочке. Меллисе исполнилось тринадцать, а многие сведения о "взрослой" жизни ей стали известны еще в приюте. Девочки в рабочей группе узнавали всё раньше других. Ведь они были исключительно деятельны, любопытны и к тому же не окружены такой глухой стеной молчания, как другие, ведь этих девиц готовили к раннему замужеству. Потому Меллиса решила, что лучше лишиться на время своего тяжёлого украшения — роскошных длинных волос, чем позволить пошатнуться своей абсолютной власти.

Теперь, с новой причёской, Меллисс стала похожа на удивительно симпатичного мальчишку с хитрыми лисьими глазами.

Шла весна, а с ней наступала пора солнечных дней, ярмарок и ясных ночей.

Покинув Соломенный дворец, Меллиса и ее "стая" снова двинулись в путь по лесам Иль-де-Франс*. Ночные налёты, костры, дороги давно перестали быть средством к существованию. Они стали жизнью. Кошелек Меллисы был с золотым шитьём снаружи и "золотым" изнутри. В нём набралось уже достаточно денег для того, чтобы начать жизнь достойную герцогини, но Меллиса не торопилась. И о размерах ее запаса никто ничего толком не знал. Зато о чутком сне атаманши и прекрасном длинном кинжале были осведомлены все члены банды, которая к весне выросла до десяти человек.

Мальчишки были совершенно уверены, что Меллиса слабее их, и это они зарабатывают на хлеб, и ей, и себе. Никто толком не мог понять, почему они подчиняются маленькой слабой девчонке. Многие верили в свои чисто рыцарские чувства, до одного не самого прекрасного, холодного и дождливого дня.

Прошло еще полгода, и приближалась новая зима. Все говорили, что грядут страшные морозы и лучше бы перебраться в какой-нибудь большой город. "Какой-нибудь" произносилось исключительно из кокетства. Все давно мечтали о Париже. Тем более, что до мечты было рукой подать — не более четырёх лье* отделяло нынешнее жильё банды от великой столицы.