Маска свирепого мандарина - страница 3
Он заботливо прикрыл линзу телескопа защитной крышкой, включил свет и задернул занавески. Потом выбрал дюжину книг и положил на тумбочку рядом со стаканом, сифоном и бутылкой. Опять повалился на постель, вытащил томик из стопки и стал читать.
Вскоре процесс полностью захватил Кода. Он увлекся не интересным сюжетом, а почти ритуальным процессом познания чистого познания ради, потому что любил изучать несколько разных произведений почти одновременно.
Он пролистал начало книги, отложил, взял второй томик — пробежал глазами указатель и названия глав, третий просмотрел полностью, правда, быстро, вчитываясь в отдельные места по собственному выбору. Иногда он начинал с последней страницы, иногда с середины. Если попадался учебник, например по кибернетике, или, скажем, астронавигации, мог остановить свое внимание на формуле и вывести ее самостоятельно на клочке бумаги, либо оторваться от книги и немного полежать, обдумывая любопытную экстраполяцию. Его жажда знаний не знала предела, а библиотека включала произведения любого жанра и направления, художественные и научно-популярные, fiction и non-fiction (по его просвещенному мнению такое деление являлось весьма сомнительным).
Какова цель этого педантичного в своей хаотичности поиска? Что он хотел найти?
Ничего. Просто способ расслабиться и очистить рассудок перед тем, как посвятить себя настоящему делу. Именно такая работа, подлинное научное исследование, снова ждет его сегодня.
Одиннадцать-тридцать вечера. Жизненная активность нации снизилась до минимума, укрощенная телевизором. Население района готовилось отойти ко сну.
Код отложил последнюю книгу из стопки. За стеной снова послышался плеск. Сосед чистит зубы. А теперь… Если к Роджерсу вечером никто не приходил, он неизменно компенсировал отсутствие полноценного общения вербальным доказательством своей коммуникабельности.
«Спокойной ночи, старина», — донеслось до Кода из-за разделяющей их стены. «Спокойной ночи», — откликнулся он.
Код часто размышлял, по какой тайной причине Роджерс произносит эту фразу. Скорее всего, хочет убедиться, что не одинок, успокоить себя тем, что рядом сосед. Как сильно он нуждается в таком утешении!
Код для верности подождал еще несколько минут, пуская колечки дыма и любуясь на их грациозное движение к потолку. Уверившись, что Роджерс лег спать, поднялся, подошел к платяному шкафу. Пора. Он извлек длинный белый лабораторный халат, резиновые перчатки. Облачился во все это. Приблизился к Машине, опустился на стул.
«Машина», точнее, ее видимая часть — микроволновые передатчики, кабели, антенны — единственная деталь обстановки этой типичной городской квартиры, способная привлечь удивленное внимание посетителя. Телескоп и заставленные книгами полки тоже могли вызвать смутные подозрения, если бы не оправдательный документ, вставленный в рамочку и предусмотрительно вывешенный на видном месте над кроватью. Диплом свидетельствовал, что Николас Принцеп Код, в году одна тысяча девятьсот сорок пятом, удостоен Университетом Кембриджа (Hinc lucem et pocula sacra) звания бакалавра гуманитарных наук. А если выбор литературы неоспоримо свидетельствовал о некотором охлаждении к своему законному предмету и многолетней связи с точными дисциплинами, это можно объяснить широтой и излишним либерализмом классического образования. Но машина! Она ни в какие либеральные рамки не лезет. Как бы к такому отнесся непреклонный старец Платон, не говоря уже о жильцах дома!
Сама Машина, которую несведущий человек назовет чем-то вроде транзисторного микроволнового излучателя, находилась в двух больших ящиках, стоящих на широком столе из светлого дуба. Когда крышки закрыты, их легко спутать с проигрывателем грампластинок. Но в открытом виде… Слева мы видим пульт управления, кнопки, переключатели, рычаги, круговые шкалы с делениями, использующими метрическую систему, циферблаты со стрелками; справа темнеет круглый экран осциллографа. Если бы здесь присутствовал сторонний наблюдатель, — представитель Высшего Наблюдателя, так сказать, — выражение мясистого, обычно бесстрастного лица Кода сразу подсказало бы ему, что эти ящики служат магическими символами, иконами, воплощают в себе подлинный смысл существования нашего героя.