Маски зверя (СИ) - страница 46

- Ну, так вы возьмёте меня? - гнул своё Димка.

Я молчала: парню почти семнадцать. Не хочу решать за него. Маме позвонить и отбояриться, что мы остались возле Лены, несложно.

- Возьмём, - решился Аскольд.

Итак, счастливый Олег ещё при нас улёгся в кухне, на узком диване, Ингольф тоже остался с небесными птицами - охранять их, а мы поехали патрулировать микрорайон, где видели приживал-нелегалов.

Когда прибыли на место, я первой догадалась спросить Аскольда, севшего за руль:

- Аскольд, а как мы увидим приживал? Небесных птиц - понятно: они сияют. А как высматривать гиен?

- В темноте их глаза отсвечивают красным или жёлтым, - ответил миротворец. - Отблеск этот виден издалека.

- Ха, я тоже хотел спросить про это, - пробормотал Дима и тут же полюбопытствовал: - Аскольд, а не пробовали собаками их искать или каким-то другим зверьём? Может, у приживал запах какой-то такой, что их след взять легко?

- Ты забываешь, что есть обычные, легальные приживалы! - засмеялся Аскольд. - И что делать, если каждый раз собаки будут тащить именно к ним?

- Ну ладно, - сказал Димыч, - а как мы будем действовать, если найдём гиену? Как отличим его от обычного приживалы? Подойдём и спросим: эй ты, а ну говори, кто ты такой? Здешний или нелегал?

- Есть кодовые слова, которые знают только легальные приживалы, - спокойно откликнулся миротворец. - И есть у нас, миротворцев, фраза, по которой нам легко определить, кто именно перед нами.

Полночи прошло незаметно. И малопродуктивно, честно говоря: лишь однажды проезжали мимо притулившейся на обочине машины, в которой сидящий на месте водителя мигнул ярко-жёлтым. Но, когда Аскольд и Дима подошли к нему, выяснилось, что владелец машины всего лишь закурил, чиркнув зажигалкой. В три мы приехали в квартиру Олега. Он проснулся и быстро собрался. Теперь уже за рулём оказался Ингольф - Олег сел рядом с ним. Они отвезли нас домой.

Мы с Димкой на цыпочках вошли в квартиру и на цыпочках же разошлись по комнатам. Правда, потом столкнулись у ванной комнаты - обоим захотелось умыться перед сном.

- Лид, - задумчиво сказал брат, уступая мне дорогу, - а ведь старший брат Семёна работает в полиции. Шишка не очень крупная, но какой-то чин имеет. Поговорить, что ли, с Семёном? Ну, вроде того, что сказал Олег... Типа, я хочу учиться на журналиста или на частного детектива, а потому хочу знать что-то про дела полицейские?

- Дим, давай не сейчас, а? - зевнула я. - Завтра к девяти. Нам спать всего-ничего. По дороге на работу и поговорим.

В спину мне братишка опять-таки задумчиво сказал:

- Скучно было на патрулировании. Может, завтра будет веселей?

Пререкаться не хотелось. Веселей ему захотелось...

Знать бы ещё, что завтра веселей день будет лично для меня, я бы, может, на Димку наорала, чтобы не накаркал. Но у меня ноги подламывались от желания спать, да и шатало не хило. Так что, умывшись, я побрела в свою комнату и рухнула на кровать.

Девятая глава

За короткие часы до пробуждения снилось много чего. Но ничего, что можно было бы считать пророческим. Впрочем, от своих снов предсказаний я и не ожидала...

Утро началось со странного, мрачного: "Угу-у... Угу-у...", которое медленно, но упрямо продавливалось в мой сон, и не менее странного, суховатого топотка кого-то небольшого, но энергичного где-то рядом.

Мысленным взятием себя за шкирку я восстала из спящих и некоторое время тоже мрачно смотрела на летнее солнечное утро. "Угу-у..." - несколько раз с придыханием прогудели с окна. Пришлось встать, чтобы разглядеть на карнизе нахального голубя, прикормленного ещё зимой. Тогда, в морозы, он гонял с моего карниза сородичей. Теперь он старательно, со своим мрачным: "Угу-у" ухаживал за голубицей, он снова выпихивал с узкой площадки при окне остальных претендентов на голубицыну лапку. Узнала голубя по характерной примете: на лапе нет когтя - зимой отморозил.

Маленький эпизод на карнизе помог быстро прийти в себя.

Братишка встал, когда я уже бодро носилась из комнаты в кухню и назад. Кофе пить на кухне не смогла. Папа уже ушёл на работу, а мама всё сидела возле плиты, перебирая вязаные вещицы, не в силах выбрать из двадцати трёх шалей те несколько, которые хотела бы оставить. Слушать её всполошённое: "Господи, да как выбирать - одна другой лучше!" было трудновато, хотя я и прятала улыбку.