Маски зверя (СИ) - страница 59

- А что для тебя чёрное желание? - вырвалось у меня, о чём я тут же пожалела.

Эрик притих, время от времени тихонько вздыхая.

- У чёрных желаний несколько характеристик, - сказал Эрик, и я замерла от неожиданности: в темноте мальчика не видно, зато его голос прозвучал отчётливо, и в нём так же отчётливо я расслышала голос Лены, которая терпеливо обучала маленькую небесную птицу. - Во-первых, такие желания лишние. А из этого следует, что они вносят хаос в структуры пространства. Ведь чёрные желания противостоят логике. И, если их выполнять, приходится ломать пространство. А для этого нужно много сил. - Эрик помолчал и с внезапной горечью закончил: - А если сильно противодействовать пространству, оно ответит - сломает небесную птицу и превратит её в приживалу.

Я помнила, что рядом со мной сидит мальчик лет десяти-двенадцати. А слышала голос смятенной души, которую ради наживы калечит собственный отец. Но, и ругая себя за излишнее любопытство, я уточнила:

- То есть небесная птица может стать приживалой не потому, что тратит силы?

- Когда у небесной птицы мало сил, пространству легко сломать её, - будто пожал плечами в темноте мальчик. - Так что это одно и то же.

Неожиданно я увидела картинку из недавнего, всегда два дня назад прошлого: черноволосый гиена забрасывает Эрика, пьяного, хохочущего, в машину и бросает молодым приживалам: "Как что? Выбросить!" А потом эхом отдалась в памяти звонкая пощёчина... Брр... Нет, или я такая тупая, что мне трудно это понять, или что-то со мной не так, но сочувствия у меня черноволосый гиена не вызывает и никогда не вызовет... Впрочем, это ещё мягко сказано. Буду драться, кусаться, но мальчика ему не отдам.

Мимоходом подумалось: а что сейчас делается там, где свет и тепло, где уютно и безопасно? Мама, наверное, распереживалась. Надо было Димычу сказать, чтобы он наврал нашим родителям с три короба, что я, например, решила остаться у Аделии - типа, она меня пригласила с ночевой... Интересно, ищут ли меня миротворцы?..

- Почему так темно? - прошептал Эрик, прижимаясь ко мне.

Я очнулась от беспорядочно бегущих друг за другом размышлений.

В подвале и в самом деле было темно. Даже не так - сюда будто вполз кромешный, беспроглядный мрак. И я испугалась жутко. Вкупе с неожиданным ядом на когтях приживал необычная тьма показалась тоже проявлением неизвестных мне особенностей гиен... Но, как мы ни таили дыхание, ничего больше не происходило. И я решилась. Тихо, но спокойно сказала Эрику:

- Посиди здесь немного, а я выгляну посмотреть, что там.

Он разомкнул руки на моём плече и чуть отодвинулся, давая мне встать. Но его ладонь съехала к моей.

- Я с тобой, - прошептал он.

Прикинув, согласилась. Я бы тоже не захотела оставаться в тёмном одиночестве там, где шастают крысы, время от времени шурша лапками по сухому картону...

Взяв мальчика за руку, я осторожно, передвигаясь на ощупь, больше полагаясь на память о том, как мы шли сюда, чем на попытки что-то увидеть, медленно добралась до дверного проёма. Здесь постояли, прислушиваясь к звукам из внешнего мира.

- Кажется, всё тихо... - пробормотала я.

И мы вышли. Из сада свистели-свиристели, заливаясь на все разнообразные птичьи голоса, птахи, которые дорвались до настоящей тишины, в которой даже машин не слышалось. Почти... Вслушиваясь изо всех сил, я попыталась разобрать в этом жизнерадостном гомоне человеческие голоса. Глухо. И только теперь подняла глаза к небу. Что-то не верилось, что в это время может быть такая глухая ночь.

- Ну, Эрик! - жарко прошептала я, кивая наверх. - Повезло нам!

Над нами низко нависли тучи - судя по плотности, видимой иногда в просветах, дождевые, а то и грозовые.

- Стой здесь, я сейчас, - предупредила я мальчика, вытаскивая из его пальцев свои.

- Ты куда? - пискнул Эрик.

- Три шага в подвал - и выйду, - пообещала ему, и мальчик остался на месте.

Сделать пришлось не три, а где-то пять-шесть, учитывая, что приходилось двигаться снова на ощупь. Но громадный пластиковый мешок-обёртку из-под какого-то инструмента или станка я всё-таки нашла. Заприметила его, пока прятались за ящиками и коробками. От дождя сойдёт, тем более что он двойной. Раздерём на две части: ноги - фиг с ними, пусть промокнут. Лишь бы всё тело сухим оставалось, а там - посмотрим.