Маски зверя (СИ) - страница 62

У меня от облегчения ноги налились такой тяжестью, что чуть устояла на месте. И плакать захотелось от доброты тёть Зоиной. А она распрощалась с Люськой (наверное, все три подружки?) и повела нас к себе - то есть мы немного вернулись в конец деревни.

Она открыла нам ворота во двор, где лениво брехнула разок на нас дворняга и тут же уложила голову на лапы - досматривать свои сны. А мы подошли к крылечку с калиткой - видимо, чтобы куры не забредали, и поднялись по трем ступенькам сначала в сени, а затем - в избу. С порога тётя Зоя включила свет - одинокую жёлтую лампочку, которая показалась почему-то такой же весёлой и гостеприимной, как хозяйка.

- Сюда дитёнка клади. Голодные, небось, - проворчала тётя Зоя и ушла за занавески - судя по тому, что там мелькнуло, на кухню.

А я положила крепко спящего мальчика на указанную кровать и огляделась. Да, здесь была ещё одна кровать, так что мы с Эриком никого не обездолим.

Хозяйка дома вышла из кухни быстро и быстро же накрыла на стол.

- Буди брата-то, а то потом сон плохой будет. Намаялся, небось, с голоду-то...

Я хотела возразить, но при виде пирогов и трёхлитровой банки молока только выдохнула и осторожно потрясла мальчика.

- Эрик, проснись. Мы поужинаем, а потом можешь спать, сколько угодно.

Мальчик сел на краю кровати и пожмурился сначала на лампочку, потом - на меня.

- Нам предложили переночевать здесь, - объяснила я. - Это тётя Зоя. Она приготовила нам ужин. - И тут же шёпотом добавила: - Эрик, а тебе молоко можно?

- Можно. - Мальчик сонно улыбнулся хозяйке дома. - Здравствуйте.

- Ишь, здоровается, - пробормотала тётя Зоя, с любопытством присматриваясь к нему. - Садитесь, время не тяните - вижу ж, что вы с ног падаете.

Она налила собственноручно для Эрика молока из банки в железную кружку.

Мальчик обхватил кружку ладонями и удивлённо поднял на хозяйку глаза.

- Тёплое. И пахнет вкусно.

- Парное - ещё б ему не пахнуть. Пей-пей, - сказала довольная тётя Зоя. - Как напьёшься, спать будешь как цуцик!

Пирогов оказалось два - один с квашеной капустой, другой с яблоками. Я не выдержала и спросила, откуда у тёти Зои яблоки.

- Так сушёные, - удивилась старушка. - Они на пироги само то дело. Ешьте-ешьте. Я пироги-то люблю ставить. Говорят, рука у меня лёгкая на них.

Поглядев на Эрика, я, плохо владевшая собой из-за бессонной ночи, голода и страха, нервно чуть не засмеялась: мальчишка только так уминал нарезанные пироги, усердно запивая их молоком! А тётя Зоя, кулачком подперев щёку, откровенно любовалась безмолвным признанием собственного мастерства в выпечке, сияя всеми своими морщинками. Лет ей, казалось, где-то чуть за семьдесят. И я вдруг позавидовала ей. У неё есть закадычные подруги, с которыми она может встретиться, тяпнуть по маленькой, болтать обо всём на свете, хохотать, а потом распевать любимые песни, провожая подружек перед сном. Она может назвать свою ровесницу Люськой - и это мне тоже показалось таким замечательным! Я вспомнила свои попытки обзавестись подружками и признала, что сама не слишком утруждалась быть подругой им. И так захотелось, чтобы рядом появилась ровесница, с которой можно болтать, угощать её пирогами - хотя бы сидя в кафе!

Опомнившись, я виновато улыбнулась своим мыслям.

Тётя Зоя показала туалет во время, куда я сводила засыпающего на ходу, но уже с улыбкой на губах Эрика. Она же выдала нам два тонких одеяла, чтобы мы не таскали их друг у друга. Проворчала при этом:

- Мои внучки приезжают, здесь спят - всё тащат одеялки на себя. Вот я и привыкла сразу два давать.

Мы легли, тётя Зоя выключила свет, и я некоторое время следила, как по потолку проезжают полосы, когда мимо дома промчались двое на мотоциклах, на появление которых тётя Зоя пробормотала, видимо, по привычке говорить вслух:

- Ишь, носятся, как оглашенные... - И зашептала совсем тихо: - Господи Исусе Христе... помилуй... и странников в ночи...

Мне даже показалось, она не договорила молитвы, уснула.

Я сама начала засыпать, когда моей ладони поверх "моего" одеяла коснулись пальцы Эрика.

- Она добрая?

- Ага, - шёпотом откликнулась я. - Спи, завтра у нас денёк ещё тот.