Маслобойка - страница 9

В то же самое время на западе, где муниципальные ограничения дали возможность быть невидимым для местных властей, помещение склада, оформленное во владение и управляемое через сеть подставных компаний , было блокировано. Команды служб безопасности очистили территорию в три квартала, используя небольшую армию бронированных автобусов,сконструированных специально для оперативных действий и ответа на газовую атаку зарином. Когда незадолго до полуночи периметр был нарушен, внутри обнаружили десять тысяч незарегистрированных штурмовых ружей, полмиллиона обойм трассирующих снарядов, семьдесят ящиков гранат и компьютерную комнату по щиколотку в плавленном шлаке. Там не было никаких доказательств присутствия кого бы то ни было на этом складе , и никаких следов его хозяев.

Контрольно-пропускные пункты установленные возле эвакуированной железнодорожной станции, морского порта и доков выявили семьдесят человек, путешествующих по фальшивым документам. Все они были внештатниками или мелкими служащими в крупной организации. Силам безопасности не удалось задержать никого из верхних строчек их списка в их первый заход. Эти люди, более могущественные, с хорошими связями были достаточно умны , чтобы не пользоваться транспортом во время облавы или даже иметь чистые документы для того, чтобы пройти проверку.

Вместо этого была идея, что среди недавно принятых на работу головорезов и оперативников, может оказаться один или два отчаянных и достаточно глупых, чтобы привести их к кому-то покрупнее. Кому-то с властью . И так, не зная, кто был Бертон, как он выглядел, его имя или описание и точной роли в криминальной иерархии Балтимора, они охотились за ним. Они также охотились на других, многие из которых имели гораздо более высокий приоритет, чем он . Организация Байо имела присутствие в городе, как и Золотая Ветвь. Тамара Слуидан контролировала несколько блоков к северу от аркологии , а Баасен Tагничен область в два раза большую, чем у Бертона - хотя и не такую доходную- в жилищном комплексе Долина Патапско. Было много преступников, организованных и не очень, и , как бы силы закона не старались, нет ни одной сети настолько крепкой, или идеальной, что никто не проскочил сквозь неё.

В такое время, когда Бертон не мог быть уверенным, где и когда его могут задержать, он предпочитал прятаться в безопасном месте. У него было штук шесть апартаментов и складов оборудованных, как временные командные центры, и он перемещался между ними в произвольном порядке. Некоторые из его людей, он знал это, будут схвачены. Некоторые из них , захотят купить себе снисхождение за толику информации , которой они обладали. Он знал, что так и будет, и у него были планы и места , которые должны были защитить его от поисков , скрыть любое упоминание о его участии в любых действиях , и жестоко покарать всякого, кто попробует его предать. Было понятно, что всякий задержанный предпочтет предложить службе безопасности свои услуги вместо того, чтобы выгораживать Бертона. Дерьмо покатится с холма, как это и бывало с начала времен, и тебя предаст какой-нибудь мелкий засранец. Что и произошло с Лиевом к несчастью для всех.

Лиев Андропулос работал на Бертона с тех пор, как приехал в Балтимор из Парижа более двадцати лет назад. Это был плотно-сбитый человек с большим животом , достаточно сильный , но применявший свою силу довольно редко. Его пристрастие к женщинам вызывало шутки, как и то, что он пристраивал своих бывших любовниц на теплые места в организации, когда их отношения заканчивались , но никто не рисковал шутить при нем. Будучи одним из лейтенантов Бертона, он надзирал за тремя круглосуточными складами, небольшой сетью драг-дилеров, специализирующихся на низкокачественных наркотиках, психотропных веществах и поддельных мед-препаратах, которые распространялись среди незарегистрированного населения. В частности, он работал в маленьком бетонном здании у самой воды, но когда началась маслобойка, он перебрался в Пратт, в апартаменты к с своей любовнице. Женщину звали Кэти и у нее были оливковая кожа и темные губы, как и у Лидии двадцать лет назад. Лиев был человек привычки и устоявшихся вкусов. Он поцеловал её на прощание, стоя на улице перед её домом, а потом пошел на север, потому что она пошла на юг. Это был такой небрежный жест, объяснить который можно было лишь понимая, сколь часто он целовал её на прощание.