Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика [СИ] - страница 14

— Так, не знаю, — пожал гном в ответ плечами, который лишь слегка картавил, но говорил на нашем весьма правильно. Но с другой стороны, если он торговец, то знание нашего языка незаменимо. Меж тем гном продолжил: — Так, этих гусекрылых не поймёшь. Может, что люди-крестьяне в старом городище нарыли. Мы взяли железный хлам на перековку, заплатили серебром, а что ангелу не понравилось, не знаю.

Гном вздохнул, хлопнул небольшими, но богатыми на мозоли ладонями по коленям и с кряхтением встал.

— Ты к нам в Сосновые Норы? — хмуро спросил он, заметив свисающий с моей шеи гильдейский жетон.

Я кивнул. И дураку понятно, что мне, как электрику, к ним самая дорога.

— Так, ясно, — протянул гном и поковылял в сторону телеги с баллонами, мешками и прочим имуществом.

— Кстати, — громко произнёс я за его спиной. Коротышки хоть и мелкие, но сильно гордые. И потому гном остановился и лишь слегка повернул голову, давая знать, что слушает, я не заставил ждать: — А где можно накопать старого хлама?

Гном пожал плечами.

— Так, можно попробовать к северу от Сосновых Нор. Там одинокая скала, но место нехорошее. Там страж.

Гном очень часто повторял слова «Там» и «Так». Особенность речи коротышек.

— Псиба, — поблагодарил я собеседника и быстрым шагом вернулся эльфийке, которая к этому времени уже встала с земли и уже отряхивала платье.

При моём приближении девушка пробормотала что-то на эльфийском и задала мне вопрос:

— Зачем ты помогал этим недомеркам?

— Нельзя, что ли? — приподняв брови, удивился я.

— Гномы как кроты у корней вечного древа. Роют, роют и роют, — зло прошептала эльфийка.

— Вы не любите гномов?

— От них есть немного пользы. Потому терпим, улыбаемся, но не доверяем.

Я пожал плечами. Уж с кем из нелюдей людям проще всего договориться, так это с коротышками. Говорят же, два гнома — один человек, но пьёт каждый словно четыре мужика. Это потому что у гномов огромная устойчивость к углекислому газу и отравляющим веществам. В том числе к спирту. А ещё они почти не чувствуют боли.

Эльфийка скривила губы и потуже натянула свою шапочку, боясь, что в ней узна́ют дитя древа: гномы платят эльфам той же чёрной монетой нелюбви, покупая при этом лекарства, в коих длинноухие сильнее, чем остальные народы.

— Ладно, пойдём, — прошептал я и снял ремень с передних ног Гнедыша. Эта ленивая животина даже во время пожара не отошла дальше десяти шагов от наших вещей, щипля траву. Вот что значит настоящий пофигизм.

Киса накинула на голову капюшон и поплелась за мной, переставляя ноги, словно школьница, которая не хотела идти на урок, а её все равно отправили.

Конь фыркнул и тоже побрёл, время от времени срывая высокие травинки.

Гномы не обращали на нас внимания, шумно обсуждая произошедшее с нападением ангела. Несколько затрещин досталось тому любителю книг, но затрещин несильных, скорее, чтоб просто выпустить пар.

— Долго ещё? — пробормотала Киса час спустя, зыркая исподлобья то на гномов, то на меня.

— Пришли, — ответил я, остановил Гнедыша, достал из седельной сумки флягу с водой и сделал глоток.

— Где? — вытянув шею и привстав на цыпочках, переспросила девушка.

— За тем холмом, — вытянул я руку и указал на пологий пригорок с одинокой раскидистой сосной наверху. Дерево было пышное, с кривыми ветвями, которые тянулись больше в разные стороны, чем вверх. Если приглядеться, то можно увидеть, что ствол разукрашен вертикальными чёрными и белыми полосами. А под сенью стоит небольшой, в половину роста человека, камень, обтёсанный в грубое подобие сидящего на пятой точке барсука в доспехах и с секирой в руках. Этому тотему намеренно придавали образ древнего-древнего. Даже зелёный мох и кляксы жёлтого, красного и голубовато-серого лишайников заботливо культивировали. На голове изваяния обычной извёсткой проведены две широкие продольные полосы.

— А-а-а-а, — уныло протянул эльфийка. — Далеко-о-о-о.

— Да полчаса идти осталось, — тихо огрызнулся я, убрал флягу и потянул мерина за поводья.

Киса надулась, проводив взглядом воду.

— Гнедыш, передай на конячем, что я не читаю мысли, особенно эльфиек, и если что-то надо, то пусть она прямо скажет, чего хочет, — произнёс я, погладив скакуна по шее.