МастерписЪ Арка первая - страница 22

- Да мне без разницы, - легко сказал Аяо.

- Правда? - обрадовалась Мейда. - Ацумори-сама!..

- Да, правда, - нетерпеливо махнул рукой Аяо. - Продолжай.

Мейда начала свой рассказ снова, и голос ее постепенно приобретал совер­шенно иную тональность, более низкую, словно у взрослой женщины. Будто за нее говорил кто-то другой.

Каждый правоверный христианин бы плюнул в сторону Мейды - ведь она была богопротивной тварью, созданной в лаборатории, клоном, ходячей и дышащей мер­зостью. Курумару хотел восстать против Папы, и ему нужна была свою собственная Дева мира. Он взял ДНК святой девы Франчески ди Риенцо и создал Мейду, копию Девы. Мейда росла, ощущая себя особенной. Курумару называл ее Надеждой всех людей, живущих на этой земле, и странно улыбался. Но Мейда никогда не боялась его; подручных его - да, особенно страшного Генсая, который постоянно вращал гла­зами и пускал слюни, но Курумару был для нее непогрешим. Ведь он был ее от­цом, разве нет? Курумару держал на столе рамку, в которой была фотография - кра­сивая женщина на фоне живописных холмов. Однажды Мейда спросила, кто же изображен здесь, и Курумару ответил: "Святая дева Франческа," - и вновь улыбнул­ся. Мейда долго смотрел на свой оригинал, затем сообщила невинным детским го­лоском, что она-то, Мейда, гораздо красивее. Курумару не рассердился. Наоборот, он засмеялся. "Конечно, ты красивее, - сказал он. - Ведь тебя создал я." С тех пор Ку­румару стал присматриваться к своему созданию. Он вел себя странно, не так, как прежде. А потом...

Мейда вдруг замолчала. Словно дальше было что-то ужасное.

- А потом он изнасиловал тебя, - подсказал ей нужные слова Аяо.

- Да, Ацумори-сама, - тусклым голосом ответила Мейда.

Теперь Аяо ждал встречи с Курумару еще больше.

Они сидели двоем на диване, и Мейда водила пальчиком по колену Аяо. Дела­ла она это с отрешенным видом. Аяо знал, что ей хочется заплакать, и с каким-то внутренним нетерпением ожидал, что это все же произойдет. Но Мейда, видимо, боя­лась делать это в больнице, при людях, поэтому сдерживала себя. А жаль. Перед взором Аяо вдруг промелькнула картинка: Мейда, захлебываясь плачем, прижимает­ся к нему, а он жадно слизывает у нее со щек слезы и упивается ее страданием.

Аяо передернуло.

"Я должен держать себя в руках," - напомнил он себе.

Что бы сделал на его месте Шимидзу Том? Конечно же, первым делом толкнул нравоучительную речь. Нет, стоп. Начать следует с чего-то другого. Когда очередная лоли рассказывала Тому печальную историю своей жизни, он обычно приходил в ярость и гневно обещал, что ее обидчику не поздоровится. Аяо принялся имитиро­вать гнев. Он выпучил глаза и надул щеки, затем затрясся. Подумав, Аяо еще и заскрежетал зубами, но это было неприятно, и он прекратил.

Мейда с удивлением посмотрела на него.

- Мейда-чан,.. - сдавленным голосом произнес Аяо. - И сколько раз он застав­лял тебя делать это?

Ему действительно было интересно. Аяо, конечно, был совсем не в том положе­нии, чтобы упрекать Курумару; ведь он тоже изнасиловал Мейду. Но, может, она уже об этом забыла?

- Много раз, - ответила Мейда тихо. - А потом я сказала, что мне больше не хо­чется. Тогда пришел Генсай и убил Усаги-сана на моих глазах, и я больше не сопро­тивлялась. Ацумори-сама... можно, я...

- Ты права, - Аяо взял ее ладошку в свои руки. - Хватит на сегодня тяжелых воспоминаний. Главное, знай, что Курумару за это поплатится. То, что совершил он, не должно оставаться безнаказанным. Небеса пощадили грешника, но люди не все­гда должны следовать воле небес; иной раз мы имеем право взять правосудие в свои руки. Я заставлю Курумару пожалеть о его поступке.

Импровизация удалась. Мейда перестала всхлипывать и благодарно прижалась к Аяо плечом. Она не смотрела Мастерпис, и поэтому не знала, что Ацумори попро­сту процитировал монолог Шимидзу Тома из 348 серии.

Девочка в глупой розовой кофте, которая уже достаточно долго наблюдала за Аяо и Мейдой из своего уголка, вдруг встала и подошла к ним. Руки девочка скрести­ла на плоской груди. Вскинутый подбородок, сощуренные глаза, желтые волосы, за­бранные в две косички - все это выдавало в ней цундере. А может, и просто цун-цун, без дере-дере. Аяо заметил, что зрачки у этой цундере были вертикальные, кошачьи. Очень плохой признак, особенно мерзкий характер.