МастерписЪ Арка первая - страница 36

На Когу же вид крови произвел странное впечатление. Он остановился как вко­панный и провел рукой по лицу, словно убирая паутину.

- Что за...

Кога отступил на пару шагов назад и прислонился к стене, закрыв глаза руками. Аяо же, не обращая на него внимания, подошел к Эшли поближе и спросил:

- Почему они до сих пор не применили свои способности?

В самом деле, что мешало блондину активировать своих журавликов? Аяо так и видел, как блондин машет руками, и на его зов слетаются все те желтые газеты, что он видел в коридоре. Интересно, сможет ли Эшли-сан справиться с острой бумагой?

- Почему? - промурлыкала Эшли, присаживаясь на корточки. Оттянув Генсаю волосы, он указала на небольшое отверствие чуть повыше уха. Кожа вокруг него вос­палилась и приобрела фиолетовый оттенок. Генсай дернулся, когда Эшли ткнула туда пальцем.

- Что это? - заинтересовался Аяо.

- След от хирургической операции. Кость аккуратно просверливается вот здесь, и сквозь отверствие удаляется определенный участок мозга, тот самый, что отвечает за использование способностей. Травмируется не очень большая площадь, рана для жизни опасности не представляет, но жить дальше без своего дара - просто невыно­симо, поверь мне. Знаешь, а ведь наш хозяин не так уж и прост.

Аяо оглянулся на Когу. Тот раскачивался с носков на пятки, не отрывая взора от собственных колен. С ним творилось что-то неладное.

- Плевать, - сказал Аяо, сдирая с губ блондина ленту. Тот вскрикнул. - Начинай свой допрос.

Эшли крутанула жезл и уперла его блондину в грудь.

- Ямато Генсай. Ты виновен в том, что,.. - она призадумалась. - Виновен в рас­пространении опасной ереси и преступлении против Бога. Признаешь ли ты свою вину?

- Нет, - хмуро ответил блондин.

Эшли облизнула губы, предвкушая развлечение. Кончик жезла со всего размаху она засадила Генсаю между ребер. Тот вздрогнул всем телом, но так и не застонал. Сато, чей рот был заклеен, гневно замычал, протестуя против такого обращения с его товарищем.

- Ацумори-кун, тебе интересно, какими возможностями я обладаю? - спросила у Аяо Эшли, продолжая избивать связанного Генсая.

- Какими же? - автоматически произнес Аяо, хотя на самом деле его это мало волновало. Он жадно наблюдал за тем, как вертится Генсай, стараясь избежать осо­бенно сильных и болезненных ударов. Эшли умело била в самые уязвимые места, не нанося при этом пленнику серьезных повреждений.

- Я облечена властью выносить человеку приговор по моему собственному усмотрению, - жезл вошел в рот Генсая, затем вышел оттуда окровавленным. - Прав­диво обвинение или нет, реальна ли вина или нет, это неважно. Главное то, что сразу после выноса приговора я получаю от небес силу, достаточную для того, чтобы во­плотить этот приговор в жизнь, - каблук опустился Генсаю на яички, превращая их в кашу. - А мой приговор всегда - смерть!

Генсай больше не мог выдержать боль. Из зажмуренных глаз блондина текли слезы, черты лица исказились в гримасе страдания. Он кричал, бился и умолял Эшли прекратить. Она оторвала Генсаю ухо, чтобы не говорил глупостей.

- И самое интересное здесь - это придумать, в чем же мне обвинить конкретного человека. Раньше я развлекалась тем, что изобретала для каждого уникальное обви­нение; потом мне все это надоело. К счастью, для этого, - Эшли схватила Генсая за руку и вырвала из сустава средний палец, - выдумывать что-то не понадобилось. Его вина уже доказана. Ересь должна быть наказана по всей строгости, Ацумори-кун. Смотри и запоминай.

От криков Генсая у Аяо разболелась голова, и он сел на пол, прикрыв уши ладо­нями. Свет торшера доходил до комнаты с трудом. По стене плясали размытые тени: одна, длинная и тощая, склонилась над другой. В углу затих Кога-кун, видимо, уже позабывший о том, что у него дома гости.

Эшли-сан лишила Генсая и второго уха, затем отправила его в рот и аккуратно слизнула кровь с пальцев. Пожевав хрящеватую плоть некоторое время, она с разо­чарованием выплюнула ее обратно.

- Дерьмо, - подвела она итог.

Генсай без сил рухнул на матрас, потеряв сознание. Сато продолжал гневно смотреть на Эшли, бешено вращая глазами. Эшли освободила его от кляпа, и он зао­рал: