Мать-одиночка для Темного князя - страница 3

– Аудиенция, – поморщился Арчибальд, шагая по мощенному камнем двору. – Так и скажи: снова скандалить придут.

Под шум молитв и дальний звон

Склонялся в сладостном бессилье

Пред ликом восковых Мадонн

На знойных улицах Севильи.

И я читал ее судьбу

В улыбке внутренней зачатья,

В улыбке девушек в гробу,

В улыбке женщин в миг объятья.

Порой в чертах случайных лиц

Ее улыбки пламя тлело,

И кто-то звал со дна темниц.

Из бездны призрачного тела.

Но неизменная не та

Она скользит за тканью зыбкой,

И тихо светятся уста

Неотвратимою улыбкой.

Максимилиан Волошин. «Она»

Гоблины, мелкие, наглые, драчливые создания ростом чуть повыше кошки, мозгами – тоже, жили на окраинах Темного княжества уже не первую сотню лет и от скуки частенько разоряли селения людей и гномов по обе стороны границы. Раздраженный Арчибальд частенько против них «вводил санкции», как выражался Аркадий, в реальности обычно угрожая им присягой не самому княжеству, а лично ему, Темному князю, и лишением солода, подвозимого гоблинам на длинных телегах три-четыре раза в год. Обожавшие пиво, они варили этот напиток чуть ли не каждый день и притворялись напуганными, услышав очередную угрозу Арчибальда. Воевать с ними по-настоящему он не желал: не по чину ему, князю, разбираться с этой мелочью.

А вот вампиры… Вампиры доставляли Арчибальду настоящую головную боль. Часть их, отколовших от своих соплеменников, ратовала за «здоровый образ жизни», питалась исключительно растительной пищей и наотрез отказывалась пить кровь. «Это даже не прошлый, а позапрошлый век, – любил повторять их предводитель, Пантелеймон, – давно пора заклеймить словом и делом эту постыдную традицию! Над нами смеются за границей!» Арчибальд обычно не спорил, кивал, а потом опубликовывал очередной приказ, грозивший карами всем попытавшимся ослушаться. Не хотите пить кровь людей или других разумных существ – пейте животную. Но из среды вампиров должны выходить могучие, сильные воины, а не задохлики, питающиеся овощами.

Длительную аудиенцию, грозившую превратиться в традиционный скандал, самым бессовестным образом прервали: в тронном зале Арчибальда замерцал вдруг межмировой портал, и на каменный пол вывалились двое детей и взлохмаченная, одетая в затертый домашний халат, молодая блондинка.

– Вы кто? – нахмурился ничего не понимавший Арчибальд. – И как сюда попали?

– Обалдеть, – последовал непонятный ответ. – Жених. Настоящий.

Чей жених, можно было не спрашивать. Женщина смотрела на Арчибальда, чуть ли не плотоядно облизываясь, словно изголодавшаяся кошка, наконец-то заметившая мышь. Стать ее женихом никакого желания он не испытывал, а потому повторил проигнорированный вопрос, добавив в голос властности:

– Кто вы? И как сюда попали?!

– Кто вы? – спросил тип на троне. Лена, тряхнув головой, приведя мысли в нужное состояние, хотела уже рассказать про портал, как Мишка тряхнул руками.

– Мама, магия! Я колдую, мама! – с детских пальцев сорвались яркие искры.

– А я? – тут же обиделась Дашка. – Я тоже хочу! – из ее ладоней вырвались струи воды, попав, конечно же, по иронии судьбы непонятных серых существ, сгрудившихся у трона.

Существа пронзительно завопили, развернулись и, словно табун коней, понеслись к выходу. «Жених» поморщился, щелкнул пальцами:

– Гоблины не любят купаться.

Струи воды исчезли, как и искры.

– Так кто вы? – в третий раз спросил «жених».

– Я – Лена, дети – Миша, Даша. Вас мне нагадали, как жениха, – выдала Лена, стараясь не упустить из вида двойняшек, скакавших по залу горными козликами.

– Какое счастье, – по тону «жениха» было ясно, что счастьем он их появление не считал. – Открывайте портал и возвращайтесь. Невеста мне не нужна.

– Что открывать? – Мишка подбежал к окну, высунулся наружу, Дашка сосредоточенно водила ладонями по рисунку на стене. – Миша! Отойди сейчас же! Кому сказано! Простите, что открывать?

Щелчок пальцами – и дети стоят возле Лены, тщетно пытаясь сделать хоть шаг.

– Они приклеены к полу, – сообщил устало «жених», – открывайте портал и уходите.

– Я не умею, – пожала плечами Лена. Ситуация напоминала ей сцену из дурдома, когда двое психов решают, кто из них врач, а кто – пациент. Только у местного психа еще и магия была. Магия, да. Здесь… Точно, психушка.