Мать выходит замуж - страница 16

На суд вместо матери пошел ее брат, и оба преступных любовника — отчим и бедная женщина, имевшая уже четверых незаконнорожденных детей, — были рады, что хоть не угодили в тюрьму.

— Тебя-то следовало посадить, — заявила мать отчиму. — Скажи спасибо Альме, что избавился от тюрьмы. Я работала с ней и знаю, как ей трудно приходится. Но если ты будешь продолжать в том же духе, кончишь больницей! И уж придется тебе там поваляться! Слышишь?

— И это говорит моя жена! — воскликнул отчим, которому ничего не стоило прикинуться несчастным, когда это было необходимо.

— Да, это говорит твоя жена, — решительно повторила мать. — Подумай о том, как ты поведешь свою «благородную» тетушку, ту самую, что сидит чуть ли не на одном стуле и уж во всяком случае на одном стульчаке с женой священника, и всю свою милую родню к Альме в Южное предместье, где она живет теперь со своими детьми, — ей ведь пришлось уйти с фабрики, — и покажешь им своего последнего ребенка. Думаю, это будет полезно вам всем.

Отчим сдался и замолчал, а мать высказала ему все, что накипело у нее на душе.

На другой день мать отправилась в город за ребенком, которому исполнилось уже полгода. Но малышка не осталась у нас, потому что, как только отчим ее увидел, он стал кричать и ругаться, словно сумасшедший, опять сбежались соседи, и матери пришлось отнести девочку обратно.

Тем временем история с учительницей шла своим чередом.

Чулочная спица не давала ей покоя. Мне пришлось смириться и стать послушной. Фрекен тиранила меня целую неделю. Во время уроков я должна была стоять возле ее стола, и каждую перемену она заставляла учеников кричать хором: «Скажи правду! Скажи правду!»

Я не ела, не спала, а дома продолжались скандалы из-за суда и незаконного ребенка, и меня совсем не замечали. Каждый день я с радостью убегала от домашних ссор в школу, надеясь, что учительница забудет наконец про спицу. Но не тут-то было! Мне по-прежнему приходилось подниматься со скамьи и стоять возле ее стола.

— Признайся, и мы начнем читать утреннюю молитву!

Я молчала.

— Ну, раз так, ты не смеешь молиться с нами! Незачем тебе и складывать руки!

Ребят начало разбирать любопытство. Что же я в конце концов сделала со спицей? Может, уколола ею кота? Или взрослого человека? Они никак не могли понять, почему из-за простой спицы поднялся такой шум. Должно быть, здесь пахнет по меньшей мере покушением на убийство! А я не спешила объяснить, в чем дело, я только молчала, а дома по ночам плакала на своем диване. Тем временем в школу проникли слухи о незаконном ребенке отчима. Как-то раз на этой страшной неделе, когда я, по обыкновению, сидела во время перемены в классе, одна из девочек просунула в дверь голову и сказала ехидным тоном:

— А завтра ты останешься дома и будешь нянчить свою сестру.

Это была Анна, дочь мастера. У нее еще не выпали молочные зубы, они торчали во рту, как маленькие лопаточки; волосы ее были взъерошены. Сбоку на красной ленте висела вышитая даларнская сумочка для носового платка. Я всегда завидовала Анне, потому что у нее была эта сумка. У меня ведь такой никогда не будет. Эти красивые сумки носили почти все девочки — разумеется, если у их родителей хватало денег. Такие же сумочки были у мартышек бродячего шарманщика. Они висели прямо на черной шерсти. Мне показалось, что зубастая Анна, строившая мне в дверях гримасы, похожа на чертову мартышку.

К вечеру во рту у Анны недоставало двух передних зубов, с лентой, на которой висела сумка, было раз и навсегда покончено, а сама сумка, после того как я втоптала ее в дорожную колею, была вся перепачкана грязью и глиной.

На следующий день учительнице пришла в голову новая мысль.

К тому времени я совершенно отупела, не отвечала на вопросы, а как только кто-нибудь из ребят подходил близко, сжимала кулаки и, грозилась поколотить. Анна уже больше не решалась сплетничать — боялась, что я изобью ее еще сильнее.

Когда уроки кончились, учительница подозвала меня. Наверно, она, так же как и я, устала от бесконечной истории со спицей. Бывает, что мелочные люди устают от самих себя. А может быть, она поняла, что ей так никогда и не удастся достойно выпутаться из этой истории, если она наконец не сломит моего упорства и не заставит отвечать на ее вопросы. По-видимому, фрекен твердо решила покончить с этим делом. Она торопливо выпроваживала учеников домой, а те сгорали от любопытства и были уверены, что я получу хорошую взбучку.