Материалы биографии - страница 5
Под Новый 1973 год мы в результате обмена переезжаем в двухкомнатную квартиру старого пятиэтажного дома, расположенного в самом центре Москвы, на Пушкинской улице.
В 1973 году Эдик очень остро переживает высылку А. И. Солженицына, подписывает открытое письмо в его защиту. В 1975 году Штейнберг примет участие в первой, после «бульдозерной», выставке в павильоне «Пчеловодство» ВДНХ, которая, видимо, была разрешена властями для того, чтобы спровоцировать публичное негодование зрителей в адрес художников-бунтарей. Вслед за выставкой покатилась волна разгромных газетных и журнальных статей.
Западная пресса группу «подпольных» художников 1960-х годов назовет «нонконформистами». В середине 1970-х годов, уже в эмиграции, коллекционер произведений «нонконформного» искусства Глезер организует ряд выставок в странах Западной Европы, в том числе на Венецианской биеннале 1977 года. Здесь будут экспонированы и работы Эдика Штейнберга.
В 1976 г., канун Рождественского сочельника 1976 года, в возрасте 62 лет, умирает мать Эдика, Валентина Георгиевна. Художник тяжело переносит эту утрату. Целая серия работ этого года продиктована ее смертью.
В 1978 году Штейнберг вместе с Владимиром Янкилевским получает право и дату на проведение персональных выставок в Горкоме художников-графиков на Малой Грузинской. (Здесь была в 1975 году организована секция живописи, которая почти на целое десятилетие оказалась «зоной-приютом» для художников-нонконформистов.)
В день, когда надо было завозить картины на выставку и делать развеску, у Эдика неожиданно подскочила температура – под сорок градусов. Ясно было, что Эдик остается дома, а я с картинами и друзьями еду в горком. К Эдику приехал Женя Шифферс и сказал, что будет его лечить и что он уверен: к открытию Эдик будет в форме.
Я же, абсолютно обескураженная и не имеющая никакого опыта по развеске картин, находилась в полном отчаянии. Витя Пивоваров и Илья Кабаков начали меня успокаивать, говорили, что все будет в порядке. Когда же внесли картины в зал с высоченными потолками и мы сделали попытку начать развешивать их традиционным способом, картины стали теряться в этом совсем не приспособленном для экспозиций помещении. На помощь мне стали стекаться приятели.
Неожиданно я предложила попробовать развешивать картины шпалерно. И вдруг стало создаваться единое пространство, выписываться почти фресковое поле. Я тут же вспомнила об экуменической капелле Марка Ротко, о которой когда-то писал в своем письме к Эдику Халупецкий, и о том виртуальном пространстве, которое предстало воображению Шифферса, когда он писал статью «Идеографический язык Эдуарда Штейнберга». Это виртуальное пространство стало вполне реальным.
Вернувшись домой около десяти вечера, практически организовав всю экспозицию, я нашла Эдика здоровым.
В неофициальных художественных кругах Москвы выставка стала событием, принципиально повлиявшим и на жизнь самого художника, ибо она сняла барьер внутренней изоляции, за которым он находился почти двадцать лет.
Необъяснимое, мощное, почти вулканическое чувство, переполнявшее Эдика и Володю, видимо, передалось людям и заразило многих приглашенных. На следующий день после вернисажа телефон у нас звонил не умолкая. Друзья и приятели, и просто знакомые хотели поздравить Эдика и не только поделиться с ним своими, в основном восторженными впечатлениями от картин, но и рассказать о той особой атмосфере, которая была на вернисаже. Говорили о массовом гипнотическом сеансе праздничного опьянения духа и ощущения личного участия в какой-то значительной акции.
За этим событием последовала организованная друзьями и не санкционированная советскими властями первая персональная выставка за границей (Стокгольм, галерея Händer). Мы понемногу выходили из долго тянувшегося критического материального положения.
В конце 1979 года в отдаленном районе Москвы в связи с тем, что Эдик не был членом Союза художников, он с большими трудностями и нервными затратами получает мастерскую. Переезд в мастерскую расширяет границы не только рабочего, но и художественного пространства: параллельно с живописью он начинает делать гуаши и коллажи на картоне.