Материнский кров - страница 15

Матвей пришел домой вечером, уже переодет был в красноармейскую форму, острижен наголо и старался не снимать в хате пилотку. Он изменился сразу, когда стал солдатом: и в хату свою вернулся как гость, и голосом сробел, говорил больше о том, в чем нуждался. Служба пока легкой у него была, зачислили в хозяйственную роту кузнецом, стояли лагерем совсем близко от станицы.

Как забритый новобранец ходит с оглядкой по армейской казарме, так и Матвей в своей хате чуть ли не на цыпочках вдоль стенки, где семейные фотографии висели, бегал и разрешения Ульяны спрашивал:

— Я возьму эту?

— Ту, где твой брат Гринько и ты с шашками стоите? Бери. А Митину групповую фэзэушную не трогай. Возьми малую, где он на паспорт снялся. И мою малую бери. Малую порвешь или потеряешь — не жалко. А большие — память, других таких не будет в хате.

— Нехай остаются, — легко соглашался Матвей, будто выполнял команду. Ужиная, он рассказал, как поспорил с командиром роты и удачно отговорился, когда ему предложили подковать обозных лошадей, могу, мол, работать только кузнецом-металлистом.

Удивительно спокойной была внешне она в эти дни задержки Матвея. Он пока служил рядом, значит, время ее слез и тревог не настало. Она не искала с ним встреч вне хаты, не бегала в кузницу МТС, где он работал сейчас каждый день, будто его и не призвали в армию, а всего лишь переодели в другую спецовку. Их жизнь раздвоилась, располовинилась. Матвей учился ковать армейских лошадей, на ночлег обязан был возвращаться в солдатскую палатку. Он входил в хату теперь только для того, чтоб взять что-нибудь: еду, белье постиранное, теплом обогреться после осеннего дождя.

«Я и правда сейчас Матвию как мать, — пришло Ульяне однажды в голову. — На всем готовом живет, ничего без спроса не делает. А усы сбрил и совсем помолодел, на моего мужа не похож». И его похвальбу она воспринимала по-матерински: «Ездили в кавалерийский полк, сдавали там экзамен в походной кузнице. Мне инструктор поставил за установку подковы четверку, а Грумшину двойку. Грумшина перевели в стрелковую роту». Молодец мой Матвий, начальство его работой довольно.

Эту пятую на своем веку войну она воспринимала смутно. Сказывалась крепкая привычка обкидывать опасность глазами и только после этого признавать лихом. А может, потому, что военные события давно уже впрямую не затрагивали жизнь псекупцев. Из станицы уходили на действительную службу хлопцы призывного возраста и возвращались все из армии живыми, продолжали жить в родимых хатах и творить крестьянскую работу. С тридцатых годов бок о бок с псекупцами зажили красноармейцы. При военной части возникло подсобное хозяйство, многим станичникам нашлась там работа. Станичные бабы охотно стирали красноармейское обмундирование, обеспечивали солдат пропитанием, полувоенный быт снова возродился в Псекупской. В казачьих хатах квартировал теперь служивый люд своей армии, народной, платы с военных квартирантов псекупцы не брали, корысти на уме никакой против них не держали. Красноармейские жены ладили с хозяйками хат, рассказывали им, что происходит в мире, и те, будучи в большинстве своем неграмотными, но бойкими и словоохотливыми, о многом начали смекать и своеобразную политграмоту преподносили своим домочадцам и соседям. Эта наука дорого обходилась их властолюбивым супругам, казачий домострой терял свою былую силу.

Ульяна до войны не один летний сезон подрабатывала в части то прачкой, то в полевой бригаде подсобного хозяйства, и армейские квартиранты жили в ее хате. «Наша армия сильна, крепка, непобедима, любому врагу сумеет сделать окорот», — уверяли военные люди, и к этому в Псекупской все привыкли… Ульяна слушала такие разговоры вполуха, на веру слово мало для нее стоило. А теперь, когда вникала в рассказы Матвея, старалась убедить себя, что так все и есть, красноармейцы дают отпор немецким ворогам. Но так хотелось самой все досмотреть, проверить, утвердиться душой!

Перед отправкой на фронт Матвей приехал домой на коне. Ульяна открыла ворота, отвела коня в сарай, дала корма. Племянник терся возле подола, пробовал кормить жеребца из рук и хвалился: