Матиуш на необитаемом острове - страница 15
Матиуш во всем любил справедливость, поэтому внутренне с ними согласился. В самом деле, поспал вчера на земле, а сегодня из носа течет, голова болит, и зудит все тело.
– Поехали! – вдруг крикнул кто-то.
Поезд тронулся и стал набирать скорость. И так всегда: скажет кто-нибудь – поезд, мол, простоит долго, а он неожиданно тронется. Солдаты вскакивали на ходу, а некоторые отставали от своего эшелона.
– Наверно, учат нас не зевать, – предположил кто-то.
Подъехали к большой станции. Так и есть: ждут прибытия какой-то важной персоны. На перроне флаги, почетный караул, дамы в белых платьях, двое детишек с огромными букетами.
– Королевским поездом на фронт едет сам военный министр.
Эшелон отвели на запасный путь, и там он простоял всю ночь. Матиуш, голодный, измученный, опечаленный, спал без сновидений, как убитый.
На рассвете приказали мыть и чистить вагоны. Поручик сам за всем присматривал и всюду совал свой нос.
– Надо, ребята, спрятать вас, не то скандал будет.
И вот на время уборки Матиуша с Фелеком пристроили в убогой будке стрелочника.
Жена стрелочника, женщина сердобольная, запричитала-заохала: ей от души было жаль мальчишек. Кроме того, ее разбирало любопытство. «У малых ребят скорей, пожалуй, что-нибудь выведаешь», – думала она.
– Ох, детки, детки!.. Кто же гнал вас на войну? Сидели бы лучше дома да в школу ходили. Откуда вы? Куда едете?
– Добрая хозяюшка, – хмуро ответил Фелек, – отец наш, сержант, уезжая на войну, сказал на прощание: «У хорошего солдата ноги – чтобы шагать, руки – чтобы винтовку держать, глаза – смотреть, уши – слушать, а язык – чтобы его за зубами держать, пока их ложка с солдатской похлебкой не разожмет. Винтовка в солдатских руках – защита, а болтливый язык – враг, который целый взвод погубить может». Откуда мы едем – военная тайна. Мы ничего не знаем и не скажем.
Стрелочница от удивления рот разинула.
– Скажите на милость, ребенок, а рассуждает, как старик. И правильно делаете, детки. Шпионов нынче как собак нерезаных. Напялит на себя мундир – не отличишь от нашего – и шныряет среди войска. Выспросит все, вынюхает – и айда к своим.
Она преисполнилась к ним такого уважения, что не только чаем напоила, но еще и колбасы дала.
Матиушу завтрак показался особенно вкусным, потому что перед едой ему удалось умыться.
– Королевский поезд! Королевский поезд! – послышался крик.
Фелек с Матиушем влезли по приставной лестнице на крышу хлева, чтобы лучше видеть.
– Едет, едет!..
Пассажирский поезд, сверкая большими зеркальными окнами, подошел к перрону. Оркестр заиграл государственный гимн. В окне промелькнуло хорошо знакомое Матиушу лицо военного министра.
На миг их взгляды встретились. Матиуш вздрогнул и быстро отвернулся, испугавшись, как бы министр его не узнал.
Но испуг его был напрасен. Министру, занятому важными государственными делами, было не до мальчишек, которые, стоя на крыше хлева, таращились на королевский поезд, – это во-первых. Во-вторых, когда обнаружилось, что Матиуш исчез, канцлер велел хранить это в строжайшей тайне, и военного министра провожал на вокзал фальшивый Матиуш. Но об этом речь впереди.
А пока вернемся к военному министру. Министр иностранных дел велел ему приготовиться к войне с одним королем, а их оказалось три. Было над чем поломать голову. Легко сказать: «Иди и сражайся!» А как сражаться, когда сразу три государства войну объявили? Разобьешь одного или, допустим, двух, а третий все равно тебя одолеет.
«Солдат, пожалуй, хватит, – рассуждал министр, – а вот винтовок маловато, пушек и одежды тоже недостаточно».
И вот ему пришел в голову гениальный план: напасть внезапно на одного противника, захватить трофеи, а потом ударить по другому.
Почетный караул. Цветы. Музыка. Зрелище не из приятных для короля, стоявшего на крыше хлева.
«Все это по праву должно предназначаться мне», – подумал Матиуш.
Но как мальчик справедливый, он тут же одернул себя:
«Конечно, идти перед строем почетного караула под звуки торжественного марша, отдавать честь, получать букеты – приятно, слов нет. Но можно ли командовать войском, не зная географии?»