Маттерхорн - страница 13
Вопрос повис в сереющем воздухе сумерек. Кэссиди упёрся кулаками в бока и слегка подался вперёд, вот-вот готовый взорваться, когда Хок хохотнул и покачал головой. Кто-то хихикнул. 'Китаец, чёрт подери, зачем ты пудришь нам здесь мозги, под грёбаным дождём, когда ты сам прекрасно знаешь, что… – Хока поднял один палец, – во-первых, никто из нас не уверен, что у Мэллори на самом деле мигрень, включая и тебя самого, если только ты недавно не получил медицинскую степень, а я упустил это из виду; во-вторых… – он выставил второй палец, – даже если и так, он всё равно может действовать в бою в полной мере или, в конце концов, в той мере, в которой Мэллори вообще действует в бою; в-третьих… – теперь был выставлен большой палец, – я уже говорил о вызове срочных вертолётов, когда они на самом деле не нужны; и в-четвёртых… – он загнул большой палец обратно, выставив остальные четыре, – добавлять лишние сто шестьдесят фунтов – плюс амуниция – на этой высоте, не имея ни малейшего понятия, сколько на птичке уже имеется груза, означает риск того, что из леса вообще никто не выберется'.
– Линдси весит сто шестьдесят фунтов.
– 'Сэр', – добавил Хок. Настойчивое требование Хока использовать 'сэр' имело столь же мало личной враждебности, как и материнское требование к своему дитя использовать 'можно мне' вместо 'могу ли я'.
– Сэр, – сказал Китаец.
– Он в чём-то прав, – сказал Меллас. Не будет вреда, если чёрные будут знать, что он не предвзят.
Открыв рот, Хок посмотрел на Мелласа. Китаец тоже посмотрел на Мелласа; его удивление было очевидно, но лучше скрыто. Тем не менее, Меллас видел, что здесь он заработал очко. Но также понял, что с комендором Кэссиди очко он потерял. Лицо Кэссиди побледнело, глаза сузились в два маленьких синих камешка.
Хок не пытался скрыть своё раздражение. Он обратился к Мелласу и Китайцу: 'Линдси провёл в лесу одиннадцать месяцев, Мэллори – три. Линдси ждёт в зоне высадки уже три дня, и если не уберётся до того, как нас выпихнут на операцию, то совсем пропустит свой отпуск. Линдси никогда не жалуется, а от Мэллори мы ничего кроме жалоб не слышим. Если мы отпустим Мэллори, то тогда любой сможет отправляться в тыл всякий раз, как заявит нам, что у него там что-то заболело. Господи, да у нас у всех что-то болит! Ты знаешь так же, как и я, почему это никогда не случаться'. Последние три слова, пародируя вьетнамский акцент, Хок произнёс медленно и именно Китайцу.
Меллас почувствовал, что лицо его краснеет, и пожалел об этом, отчего покраснел ещё сильней. Он заметил, как Китаец бросил взгляд на двух братишек, но те прикинулись безучастными. Китаец посмотрел на него. Лицо Мелласа с плотно сомкнутыми губами не отразило ничего.
Мгновение поколебавшись, Китаец уступил: 'Просто указываю на нестыковку, лейтенант Хок', – сказал Китаец.
– Да, я слышал.
Застонал Фишер, и Хок с Китайцем обернулись к нему, с радостью используя стон как возможность отступить от противостояния. Кэссиди повернулся к группке спиной и пошёл с площадки.
– Ох, чёрт возьми, лейтенант Хок, мне надо срочно отлить. Ох, мать его! Почему они ещё не здесь? – Фишер чуть не плакал. – Ох, драть этих ублюдков! Драть ублюдков! – Он попробовал встать, стараясь ослабить давление, но тут же издал крик боли и стиснул зубы. Хок подхватил его, чтобы тот не упал. Фишер поморщился и сказал: 'Вот дерьмо. Не могу ни встать, ни лечь'.
– Потерпи, Фишер, тебя увезут – моргнуть не успеешь, – сказал Хок. Он сел на рюкзак и взял Фишера под мышки, удерживая в положении между стоя и лёжа и принимая почти весь вес Фишера на себя.
Меллас почувствовал себя покинутым и – глупым. Он прекрасно понимал, зачем брякнул нелепость, но он и подумать не мог, что, вставляя свои два цента в дело расовой справедливости, он, скорее всего, навлечёт на себя неразбавленный укор Хока перед лицом стольких людей. Тем не менее, он догадывался, что его комментарий облетит всю роту. Он не сожалел о том, что выложил свою точку зрения; он сожалел о том, что оказался неуместным. Тогда он стал обдумывать, что будет лучше: оставаться здесь, наверху, в зоне высадки с Фишером, или пойти вниз, в окопы, к своему взводу, или отправиться к комроты лейтенанту Фитчу и подсобить ему с вертолётом? И решил, что лучше всего помалкивать и не задавать слишком много вопросов.