Маурайская федерация - страница 13
Он потрогал нож, нанесший ему рану. Теперь у него отличное стальное лезвие. И разве владелец лезвия не обещал встретиться и выяснить, кому достанется клинок? Такие слова имеют силу пророчества. Было бы неплохо встретиться с этим Руори в следующей жизни.
– Шкипер! Шкипер!
Локланн посмотрел вокруг. Кто его звал? Ю Красный Топор и Аалан сунна Рикар, люди одной с ним ложи, приветствовали его. Они держали молодую женщину в черном бархате и серебряных украшениях. Из толпы небоходов одобрительно засвистели.
– Что такое? – сердито спросил Локланн. У нем дел было по горло.
– Вот эта баба, сэр. Ничего смотрится, а? Мы поймали ее недалеко от пристани.
– Ну хорошо, запихните в собор, к остальным. О!..
Локланн качнулся на каблуках, прищурился, глядя в горевшие холодным зеленым пламенем глаза. Однако!
– Она трещала одно и то же. Шеф, рей, омбро гра… Я наконец подумал, может, она имеет в виду вас, чиф, – сказал Ю. – Потом она закричала «Хан! Хан!» и я уже не сомневался. Так что мы ею не пользовались, – скромно пояснил он.
– Аба ту спаньел? – сказала девушка.
Локланн усмехнулся.
– Да, – ответил он на том же языке, с густым акцентом, но достаточно вразумительно. – Я даже заметил, что ты обращаешься к мне на «ты». – Ее красивые губы сжались в нить. – Значит, ты считаешь себя выше… Или я твой бог, или любовник.
Она вспыхнула, гордо подняла голову. Солнце заиграло на волосах цвета вороньем крыла.
– Тогда прикажи этим болванам меня отпустить!
Локланн отдал приказ на англизе. Ю и Аалан отпустили девушку, на руках которой остались синяки от их пальцев. Локланн погладил бороду.
– Зачем ты хотела меня видеть?
– Ты вождь? Я дочь кальда, доньита Треза Карабан. – На мгновение голос дрогнул. – На твоей шее цепь моего отца. Я пришла вести с тобой переговоры от имени его людей.
– Что? – Локланн мигнул. Среди бойцов кто-то захохотал.
Она не просит пощады, тон у нее резкий.
– Принимая во внимание неизбежные ваши потери, если вы продолжите бой до конца, учитывая угрозу ответного нападения на вашу страну, не согласитесь ли вы принять выкуп? Вы получите охранное свидетельство, вернетесь в безопасности домой, но вы должны освободить всех пленных и прекратить дальнейшее разрушение города.
– Клянусь Октаи Буренесущим! – пробормотал Локланн. – Только женщина могла вообразить, что мы… Ты сказал, что вернулась?
Она кивнула.
– Чтобы вести переговоры. У меня нет законного права обсуждать условия перемирия, но практически…
– Тихо! – рявкнул он. – Откуда ты вернулась?
Она замолчала.
– Это не имеет отношения…
Вокруг было слишком много лишних глаз. Локланн отдал приказ начинать тщательный грабеж города. Потом повернулся к девушке.
– Поднимись со мной на борт корабля. Там мы поговорим.
Она на миг зажмурилась, губы шевелились. Потом она посмотрела ему в глаза. (Он вспомнил когуара, которого однажды поймал в сеть). Она сказала бесцветным тоном:
– Да, у меня есть другие доводы.
– Как у любой женщины, – засмеялся он. – Но ты не любая, далеко не любая!
– Я не об этом! – вспыхнула она. – Я хотела сказать… Нет, Мари, молись за меня!
Раздвигая бойцов, Локланн пошел к трапу. Она последовала за ним.
Они миновали свернутые паруса, спустились с галереи. Люк в нижнюю часть трюма был открыт, можно было увидеть грузовые камеры и кожаные петли-наручники для рабов. На галерее стояло несколько часовых. Они облокотились на пики, вытирая пот, текший из-под шлемов, перебрасываясь шутками. Когда Локланн провел мимо девушку, часовые приветствовали его восхищенно-завистливыми репликами.
Он открыл дверцу.
– Ты раньше видела наши корабли?
Верхняя часть гондолы включала в себя длинную комнату. Она была пуста, если не считать рам для спальных гамаков. За перегородкой находился крошечный камбуз и, наконец, на самом носу – комната с картами, навигационными приборами, переговорными трубами, окна которой давали хороший обзор во время полета. Под оружейным стеллажом, на полке, стоял маленький идол, клыкастый и четвероруки, пол был устлан ковром.
– Это мостик, – сказал Локланн. – И каюта капитана одновременно.
Он жестом пригласил садиться в любое из четырех плетеных кресел, принайтованных к полу.