Майор Следаков (следователь по особо важным делам) - страница 16

— Господин, у нас нельзя курить, — чей-то голос вывел Максима из лабиринта его мыслей.

— Что? — спросил Картёжник, посмотрев на того, кто это сказал.

Перед Хворостовым стоял невысокий официант с аккуратно постриженными усиками.

— У нас нельзя курить, — повторил официант.

Внутри Максим аж разгорелся от злости. Да как этот официант, это жалкое существо смеет указывать ему, что можно, а что нельзя. Он что, не понимает, с кем говорит? Пальцы Хворостова потянулись к колоде карт, лежащей в кармане.

— Хорошо, — натянуто улыбнулся Картёжник, выкидывая недокуренную сигару. — Я понимаю.

Официант кивнул и пошёл прочь.

Максим вытащил из кармана остро заточенную карту.

— Эй, официант! — окликнул он парня.

Официант обернулся.

— Лови! — с сатанинской улыбкой Хворостов метнул карту в официанта. Карта попала прямо в горло парню.

Картёжник сплюнул на пол и, не спеша, пошёл к выходу, оставляя официанта умирать, а бармена и трёх посетителей с ужасом наблюдать эту картину.

— Углич! — простонал Виталий, разговаривая по телефону. — Моя фамилия Углич, ударение ставится на «и».

Наблюдавшие за ним майор Фёдор Следаков и старший лейтенант Андрей Салютов не смогли сдержать улыбки. Проклятие Углича, похоже, не отступит от него до самой гробовой доски. Сколько раз он не будет говорить, что его фамилия не является названием города, всё впустую.

Внезапно Углич переменился в лице.

— Что? — спросил он. — Да-да, конечно! Я немедленно передам это Следакову.

— Фёдор Андреевич! — обратился Виталий к майору. — Похоже, нам выдался нереальный шанс взять Картёжника за жабры. Он убил своей картой человека на глазах у четырёх свидетелей в баре «Старая кляча».

— Что ж, от нашего старого друга Хворостова такое можно было ожидать, — задумчиво произнёс Следаков. — С тех пор, как его чуть было не поджарил Гений, Картёжник совсем страх потерял. По коням!

Минут через десять сыщики уже были на месте преступления.

— Что мы имеем? — спросил Углич у полицейского на входе.

— Убит Борис Хотеев, официант этого бара, — ответил полицейский. — Четыре свидетеля — бармен Дмитрий Свалин и трое посетителей: Денис Проволкин, Михаил Краснов и Филипп Терасов. Все готовы дать показания в суде.

— Будем надеяться, они не изменят своих показаний, — произнёс Следаков и с грустью добавил. — И при этом останутся живы.

— Ты проявил себя необоснованно глупо.

В небольшой комнате Картёжник стоял напротив человека, сидящего в кресле. Из освещения присутствовали лишь три свечи. Правда, эти свечи слабо освещали лицо собеседника. Хворостов прекрасно знал лицо Большого Отца, человека, с которым беседовал, но страсть того к сокрытию личности была частью Ритуала.

— Ты проявил себя необоснованно глупо, — повторил Большой Отец.

— Такого больше не повторится, — потупив взгляд, произнёс Картёжник.

— Хочется в это верить, — сказал человек в кресле. — Иначе ты Нам будешь совсем не нужен.

Хворостов сглотнул слюну. Большой Отец подчеркнул слово «нам». А это совсем не к добру…

— Мы поможем тебе избежать тюрьмы, — произнёс Большой Отец. — Но наказания тебе всё равно не избежать.

— Может, не надо? — выдавил из себя улыбку Картёжник.

— Приступайте! — человек в кресле махнул рукой.

Из темноты вышло трое амбалов и направились к Хворостову.

— Нет! — пролепетал Картёжник. — Не надо, парни! Нет! НЕТ!

Орущего Максима за руки уволокли из комнаты.

— Такое поведение ещё было бы простительно для юнца, — проговорил Большой Отец. — Но для него…

Денис Проволкин сидел на скамейке в парке. Его пекинес резвился рядом на зелёной лужайке. Из головы Дениса никак не шли вчерашние события.

Он, конечно, слышал, что Картёжник — жестокий преступник, глава банды отморозков, за которым стоят весьма влиятельные люди, но чтоб до такой степени… Убить человека средь бела дня, на глазах у свидетелей — наглости Картёжника оставалось только завидовать.

Размышления Проволкина прервал чей-то тихий голос.

— Разрешите присесть?

Денис поднял взгляд. Перед ним стоял невысокий человек в зелёном пальто. Лицо было небрито уже несколько дней. Печальный взгляд синих глаз незнакомца постепенно окутывал Проволкина.