Майор Ватрен - страница 64

— Господин майор, я не могу вам этого позволить! Я в дивизии со дня мобилизации. Уж не воображаете ли вы, что я сбежал…

— Я не хотел оскорбить вас, капитан, — сказал Ватрен.

— Во всем этом деле, — заметил Эль-Медико, — насчет того, что надо смотреть вперед, самое главное — выяснить, где перёд!

Майор бросил на него убийственный взгляд. Эль-Медико состроил виноватую мину, и Франсуа с трудом удержался от смеха.

Субейрак встал. Он с удивлением убедился, что держится на ногах. По-видимому, рана его была легкой. Когда выяснится эта история с танкистами и их отступлением, он расспросит Эль-Медико. Невдалеке раздались странные звуки, похожие на замедленные аплодисменты. Это взлетел, хлопая крыльями, дикий голубь. Солнце клонилось к закату. Наступал тот час, когда в пригородах поливают сады.

— Давайте разберемся во всем этом, — сказал майор. — На левом фланге уже нет батальона Экема. Направо частично сдался Бьерм. Так. Части, стоящие еще дальше вправо, отступают или будут отступать. А Перт — тыл — весь в огне. Следовательно, КП полка больше не существует. Моторизованная колонна, которая двигалась с севера на юг, отрезала нас от него. Так я говорю, Субейрак?

— Именно так, господин майор.

— Ну что ж, значит вы, по-видимому, правы, капитан. Приказ до меня не дошел, вот и все.

«Неземной капитан» вздохнул с облегчением.

— Капитан также говорит, — уточнил Гондамини, — что, судя по сообщениям отдельных подразделений, полк оставляет Перт.

Эти слова, словно невидимый кулак, нанесли удар Ватрену. Полк уходил, бросая на линии фронта свои батальоны, и даже не предупреждал их. Майор овладел собой и повернулся к танкисту.

— У нас еще есть время уйти от противника ночью, — сказал Гондамини.

— Об этом не может быть и речи, — обрезал его майор.

Он снова взял в руки приказ Вейгана.

— Вот единственный приказ, который я получил. Я подчиняюсь ему.

— Но ведь… — произнес «Неземной капитан».

— Таково мое решение, — сказал майор.

Он уселся на траву под елью, прислонился к стволу и закрыл глаза.

— Господин майор, — заговорил танкист, — я попробую разыскать солдат, оставшихся от моей части. Мне надо еще кое-что сделать. Вы не можете себе представить…

Майор не пошевелился. Танкист взглянул на «Неземного капитана», пожал плечами, коснулся сухой руки Гондамини, затем попрощался с Субейраком, сочувственно взглянув на него, и ушел. Некоторое время еще раздавался треск веток под его ногами.

Время от времени Субейрак бросал взгляд на Ватрена. Слова «мой мальчик», которыми майор встретил его, вызвали в молодом офицере какую-то нежность к этому человеку. Он с изумлением заметил, что она, видимо, уже давно зреет в нем, хотя в душе он искренно считал, что ненавидит своего начальника. Ему хотелось подойти и сесть рядом с майором, но он не посмел.

Солдаты почти не разговаривали. Четверо из них делили последнюю банку мясных консервов.

— Я все думаю, когда же мы опять будем есть хлеб, — сказал один из парней.

Франсуа попытался шутить. Но они не отзывались на его шутки — не то что зебры. «Уж лучше бы мне пропадать вместе с ними». В нем зашевелилась обида на полковника, который разлучил его с ними. Он не подумал о том, что и полковник наверно не виноват, так как сам был лишь исполнителем приказаний, полученных сверху.

Расстроенный Франсуа пошел к Эль-Медико. Врач пощупал у него пульс.

— Все в порядке. Ночью у тебя поднимется температура, но небольшая. В общем у тебя просто большая царапина: потерял немного мяса и все. Постарайся, чтобы повязка не слетела. Завтра я тебя снова перевяжу. Если, впрочем, я еще буду здесь.

— Почему? — простодушно спросил Субейрак.

— «Почему?», — насмешливо повторил врач. — Да потому, что я гожусь для того, чтобы оказывать услуги Великой Германии.

— Ты полагаешь…

— Э, да у тебя жар сильнее, чем я думал. Ты ведь сам сообщил нам о том, что мы в окружении. Или ты забыл об этом? Утрата памяти на почве высокой температуры. Ты нашел выход в забывчивости! Банальный выход из положения. На, возьми сигарету. Что делает Старик?

— Сидит на одном месте и перечитывает приказ Вейгана.

Устремившись одним глазом на синюю линию Арденнских гор, а другим — на Дюнкерк. Или на Гавр. Или на Бордо! На что он надеется? На то, что солдаты камешками заставят отступить немецкие танки?