Меч - страница 62

И посмотреть, как она после такого будет возражать против того, что он убивает этих ублюдков.

Она никогда не видела тёмную сторону мирной религиозной философии Семёрки, не видела, как СКАРБ раз за разом продолжал использовать это против них.

Даже теперь, когда видящие должны были уже сообразить, с ними всё равно по-скотски обращались из-за этого мирного дерьма с невмешательством.

Несколько туров по жизненным реалиям большинства видящих могли изменить положение дел между ними той ночью в Дели. Черт, да она сама толкала бы речи в их пользу, направляла весь свой праведный гнев туда, где ему самое место.

Он знал, что в некотором роде действует отчаянно.

Черт, может быть, он это тоже заслужил.

Может быть, ранее она была права. Как-то раз, во время их консуммации в горах, она сказала ему, что чувствует, будто это она на него давит. Она сказала, что чувствует, будто она всегда ждёт его, терпит его нерешительность относительно их брака, его отчуждённость, его страх повторного брака, его страх зависимости от неё — его супружескую неверность.

Она чувствовала так, будто это она сохраняла их брак.

Она даже беспокоилась, что она любила его больше, чем он её.

Воспоминание заставило его вздрогнуть, сейчас даже сильнее, чем в то время. И всё же он не мог винить её за то, что она чувствовала себя таким образом — учитывая, что он сделал.

Может, пришло время это изменить.

Может, пришло время показать ей обратную сторону монеты.

Ревик включил записывающую функцию, поправил гарнитуру на ушах и шее сзади.

Он позволил глазам расфокусироваться и полностью уйти в Барьер.

Темные облака клубятся вокруг него.

Это происходит быстро. Он падает резко и глубоко.

Одновременно с этим мир резко проступает вокруг, тошнотворно накренившись перед его светом, цепляясь и путаясь миллионами пересекающихся нитей. Всё резкое, интенсивно сфокусированное от конструкции его разведчиков.

Он чувствует, как его свет уже изменяет траекторию, питаемый спешкой его разума.

Он моргает где-то в своём сознании.

… и зазубренный горизонт Гималаев величественно появляется в поле зрения, его контуры резко выделяются на ярко-синем небе, по которому струится свет aleimi. Пики становятся крупнее, плывут с кристальной ясностью на головокружительной скорости. Он щелчком переносится ещё дальше, резонируя с конкретной частотой Сиртауна и окружающими его холмами. Предоставленные Врегом отпечатки делают это ещё точнее, но он невольно отслеживает шёпот присутствия Элисон.

Как только он это делает, это вновь причиняет боль, но он всё равно держится за неё, но деликатно, чтобы она его не почувствовала.

Пейзаж размывается, сменяясь так быстро, что он уже не может это отследить.

Когда всё вновь останавливается, он обнаруживает себя в знакомом месте.

Он шагает по главной рыночной улице Сиртауна.

Он смотрит по сторонам, лишь в общих чертах осознавая, как его световые ноги несут его по земляной тропе. Он смотрит на разбомблённые здания, стены и крыши, почерневшие от огня. Его aleimi-тело изменяется, становится более ярким и отчётливым на фоне серо-чёрного ландшафта. Земля уже даёт отпор, то тут, то там пробивается зелень, трава и семена начинают прорастать через потрескавшиеся стены и асфальт. То тут, то там между различными постройками стоят деревья, почерневшие от огня, но всё ещё живые, всё ещё отращивающие листочки.

Однако в основном он видит останки разрушенных жизней людей и видящих: разбитое стекло, почерневшие куски дерева, разбитая глиняная посуда, обрывки тканей, разрушенные стены, горы мусора и одежды, сломанные новостные мониторы, оставшиеся после мародёров.

Он покидает рыночную улицу, поднимаясь вверх по холму.

Он всё ещё не видит ни единой души. Добравшись до конца улицы, он сосредотачивается на самом Старом Доме.

Пейзаж вновь размывается.

Теперь он стоит на зелёном участке газона, испещрённым деревьями с белой корой.

Статуи и лавочки из белого мрамора усеивают мощёную дорожку, которая петляет вокруг основания холма. Некоторые из деревьев с белой корой теперь почернели, их ветки умерли и торчат вверх. Он подходит ближе, глядя на постройку, напоминающую замок. Заметив безмолвную пустоту его стен и окон, он укрепляет щиты вокруг своего света.