Меч судьбы - страница 27

Мы расположились на берегу Изимки. Едва я закончила собирать ветки для костра, из кустов высунулась волчья морда, выплюнула зайца и исчезла. Я уставилась на несчастного длинноухого. Терпеть не могу кашеварить, но подарок есть подарок. Вздохнув, я полезла за ножом в сумку.

Потрескивали ветки от жара костра, с берега реки веяло прохладой. День умирал, чтобы завтра родиться вновь. Стрекотали сверчки, в кустах вскрикивали птицы. Красные отблески огня плясали на лице Вейра, глаза казались провалами ночи. Я поежилась и закуталась в плащ. Север лежал рядом и не сводил глаз с котелка, от которого шел такой запах похлебки, что я только и успевала слюну сглатывать. Я не хотела проводить летнюю ночь в душной жаркой корчме, да и по поводу волка меня терзали сомнения. У любой уважающей себя едальни имелся курятник и свинарник. Вряд ли Север и домашняя скотина подружатся… После короткой и яростной перепалки Вейр неохотно дал свое милостивое согласие на ночевку в лесу. Наверное, представил, как вносит меня связанной, с кляпом во рту в комнату под взглядами ни в чем не повинных путников, вздумавших спокойно перекусить и отдохнуть с дороги. Если от него, конечно, что-нибудь останется после волчьих клыков.

Сгустилась ночь. Вейр подбросил в костер хвороста, пламя взметнулось, просыпало искры.

— Слушай, черный, а если мы не найдем помощи в столице, чего дальше делать будем?

Он молча помешал варево, попробовал, посолил и соизволил, наконец-то, посмотреть на меня:

— Будем искать дальше.

— Где и кого?

— Там видно будет, — отрезал колдун.

Я засопела.

— Вот кажется мне, что твои собратья не побегут наперегонки помогать нам. Откажут в помощи и не подавятся.

— Не откажут, — улыбнулся он.

Завидев такую улыбку, разумный человек постарается оказаться как можно дальше от весельчака-затейника. Я искренне посочувствовала тем, кому взбредет в голову ему отказать. В колдунской змеиной иерархии тот, кто обладал большей силой, купался в золоте и власти. Правда, чтобы выжить, колдунам была нужна не столько сила, сколько отточенный ум интригана-злодея. Я на своей шкуре успела почувствовать, каковы их нравы, поэтому восторга от предстоящей встречи не испытывала. На первые роли колдуны не лезли, предпочитая быть не головой, а шеей. У нас ведь как заведено? Если солнце светит и урожай хорош — ты веда. А если град поля побил и животы заболели после пьянки-гулянки — мерзкая ведьма. Могут и сжечь. Колдунов это тоже касалось. Они необходимы власти, но разве можно не опасаться того, кто во сто крат сильнее, опасней и подлее, чем ты сам? Жрецам Всевидящего расправа не грозила. Сила, которой пользовались жрецы, была силой веры. Колдуны берегли тело власти, жрецы — её душу. Это они указывали, как жить, кому верить и кого ненавидеть. Когда просыпаться, ложиться спать, сеять, веять и любить. Войнами и шпионажем они не занимались, властителям душ это ни к чему, народ и так безропотно слушался их воли, но с колдунами жрецы были на ножах. У кормушки власти нет места для двоих. Главным занятием короля являлось не дать им перегрызть друг другу глотки, по сравнению с этой задачей прочие мелочи, вроде армии и налогов, казались ерундовыми хлопотами. Эдакий мировой судья с дополнительными обязанностями. Ведам же от щедрот души выделили скромный кусочек государственных забот о здоровье нации. Той, которая пахала, сеяла и занималась ремеслом. В общем, не ходила в кружевах и не пахла цветами.

Я потянулась к сумке за миской и ложкой. Никаким колдунам на белом свете не испортить здоровый девичий аппетит, нагулянный прогулкой на свежем воздухе.

После ужина, отстояв в перепалке с колдуном свою девичью честь, каковая заключалась в праве уединяться ночью в лесу, когда мне вздумается, туда и отправилась. Днем колдун не возражал против моих походов, а ночью Его Высочество, видите ли, раскапризничались. С Севером тоже пришлось поучаствовать в стремительной маленькой войне. Враг был разгромлен вчистую. Правда, победа осталась не столько за мной, сколько за моей миской, в которую я налила похлебку, сунула под нос и запретила ему даже думать о ней. От взгляда Севера проснулась моя совесть, но я очень вежливо посоветовала ей уйти и возвращаться после моего похода. Волк уселся у миски и принялся гипнотизировать её содержимое, напрочь позабыв про хозяйку. Донельзя довольная собой, я отправилась в краткую прогулку. Мало приятного, когда в момент уединения в тебя тычется ледяной нос. Нормальные женщины путешествуют с мамками-няньками, в крайнем случае, дядьками, а не с незнакомыми мужчинами, пусть один из них и с хвостом, но это нормальные женщины, а не изгои-веды. Сплошная мука. Слыхала я об иноземных обычаях, когда так называемая белая кость не считала зазорным справить нужду на глазах у простонародья, тогда как, черная, низшая, пряталась по укромным местам. Говорят, присутствовать у короля на этой процедуре было даже почетно. Интриги плелись, головы летели, парики рвались, горшки золотились… Дикость какая-то. Ну, и кто после этого белая, кто черная? Я зевнула. Тело своего требует, ему не прикажешь, не объяснишь, что рядом особь мужского полу, и особь не хухры-мухры, а в белой рубашке, и ещё у неё серые-пресерые глаза, длинные ресницы, сильные руки и…