Мечеть Василия Блаженного - страница 7

Рекорд толерантности, на взгляд автора данных строк, побил «Московский комсомолец». Некая Л. Панченко выразительно назвала встревоженных жителей Можайского района «злобными аборигенами». Не удержусь от цитаты: «Несмотря на то, что мероприятие это оказалось несанкционированным, милиция побоялась применить к собравшимся силу, а чиновникам пришлось выслушать людей». Ах она, нерешительная милиция! Нет, чтобы сразу аборигенов этих да дубинками по головам! А то ведь какой ужас произошел: чиновникам пришлось выслушивать людей, тех самых людей, о которых они должны печься денно и нощно, ради которых поставлены на свои посты!

Восхитила и промелькнувшая в другой статье формулировка: милиции «удалось задержать» участников несанкционированного схода. Извините, а они что, скрывались? Оказывали вооруженное сопротивление?

И, кстати, почему на сход не было этой самой «санкции»? Почему власти добровольно не выбежали к людям, не успокоили: разыщем, изверг никуда не денется!

Акценты расставлены незаметно, но умело. По словам «Комсомольской правды», Аня, «невзирая на свой юный возраст, сожительствовала с»… К подростковым романам сей довольно мерзкий глагол, обозначающий совместное ведение хозяйства незарегистрированной парой, никакого отношения, конечно, не имеет. Но зато весьма выразительно звучит. Подтекст так и лезет: ну и зачем-де столько шума из-за какой-то малолетней потаскушки?

Конечно, мама Ани могла бы получше приглядывать за дочерью. Могла ли? Измотанная разведенная женщина, разрывающаяся между работой, хозяйством и парализованной бабушкой… Пожалуй, ее только на то и хватало, чтоб отправить сердитое сообщение: а ну быстро домой! В Москве десятки тысяч таких мам. И десятки тысяч таких подростков. Не то, чтоб «неблагополучных», но, вне сомнения, недостаточно контролируемых старшими. Именно этот обобщающий фактор и будоражит сегодня горожан. Вне зависимости от того, кто убил Аню Бешнову, москвичи встревожены миграционной политикой. Неподалеку от места гибели девочки уже несколько лет обитает в бытовках около двух сотен нелегалов. Жители безрезультатно жаловались во все мыслимые инстанции, о чем и говорилось на сходе. На том самом, на несанкционированном.

Миграционная квота на 2009 год увеличена в сравнении с 2008 годом почти в два раза. Она составит почти четыре миллиона человек. Самое меньшее два из них осядут в столицах. Помножим эту цифру на нелегалов.

Сколько слез прекраснодушных правозащитников пролито о «несчастных добытчиках, разлученных с семьями», по полгода и по году живущих в Москве на заработках. А хоть кто-нибудь выстроил простейшую логическую цепочку? Такую: они разлучены с семьями, в том числе с женами. Пока не понятно? Ладно, выскажемся еще конкретнее. Эти самые добытчики месяцами находятся в состоянии сексуального голода. Как раз для гастарбайтера при этом достаточно сложно завязать легкую интрижку к удовольствию двух сторон. Препятствует, по меньшей мере, языковой барьер. К Аспазиям и Фринам они тоже едва ли обращаются: как неоднократно повествовали нам толерантные общественные деятели, «все свои мизерные заработки они отправляют семье, оставляя сущие копейки на проживание». Добавлю еще — чернорабочими на стройку редко идут люди высококультурные, скорее предположим, что основная масса — темные, необразованные, с пониженным, следовательно, самоконтролем. Господа толерантные общественные деятели, возмущайтесь сколько хотите, но при одном условии: четко и внятно объясните сначала, где я ошиблась, предположив, что места компактного проживания гастарбайтеров — это не такие места, мимо которых можно ходить московским школьницам?

Идея толерантности (тут судьба ее схожа с многими другими идеями, припомним поговорку о добрых намереньях, мостящих дорогу в известное место) в начале своем несла здравое зерно. Хорошо и нравственно защищать мелкие группы иноязычных и инаковерующих, беспомощных и слабых, волею судеб занесенных в чужие страны. Но, единожды налепив ярлыки, толерантность оказалась идеологией, негибкой в свете глобальных общественных изменений. И если в на 90 % чернокожем городе Бирмингеме возникает конфликт между негром и белым, виновен, толерантным образом, окажется белый — как представитель «большинства». Поди докажи, что ты теперь в этом городе давно «меньшинство». Европейская толерантность приняла абсурдные и суицидальные для коренных народов формы. Идет передел континента, чтобы не сказать — «бархатная оккупация». Может статься, кто-нибудь еще не знает, что — невзирая на огромный скандал — в Великобритании с сего года частично введено судопроизводство по шариату?