Мечники Гора - страница 29

— Из любой женщины можно сделать рабыню для удовольствий, — сообщил я Пертинаксу.

— Хотел бы я в это верить, — хмыкнул он.

Опять у Константины вырвался сердитый звук.

— Где твоя плеть? — поинтересовался я.

— Да у меня её и нет, — развёл руками Пертинакс. — Просто нет необходимости.

— Ошибаешься, — хмыкнул я.

— Вы посмели бы меня ударить? — спросила Константина, обращаясь ко мне.

— А тебе дали разрешение говорить? — осведомился я.

— У неё есть постоянное разрешение говорить, — поспешил заверить меня Пертинакс.

В её случае это может быть ошибкой, — покачал я головой.

Мужчина промолчал и отвёл взгляд.

— Вы посмели бы меня ударить? — повторила свой вопрос Константина.

— Это дело твоего хозяина, — ответил я.

— Он не посмеет так поступить, — надменно заявила она.

— Почему нет? — поинтересовался я.

— Давайте уже пить пагу, — поспешил примирительно предложить Пертинакс.

— Обслужи своего господина, — приказал я Константине.

Та, казалось, была ошеломлена моим требованием, однако, как мне показалось, не больше, чем сам Пертинакс.

Не трудно было прийти к выводу, что эти отношения, ритуал подачи напитка владельцу рабыней, был незнаком им.

К этому моменту мне уже было более чем ясно, что отношения Константины к Пертинаксу не были отношениями рабыни к её господину, даже если она и была рабыней в неком юридическом смысле.

Блондинка нерешительно подняла кубок.

— Обеими руками, — уточнил я, и девушка взяла кубок в обе руки.

Держать кубок так, во-первых практично, а во-вторых эстетично. Практично в смысле большего контроля сосуда, а эстетичность имеет отношение к симметрии, подчёркивающей красоту рабыни. Но, помимо этого, при таком способе обе руки рабыни ясно видны. У неё нет свободной руки, например, чтобы выхватить кинжал, или насыпать порошок в кубок. Говорят, что когда-то давно, в Турии, свободная женщина, вооруженная кинжалом, переодевшись рабыней, попыталась убить Убара, подавая ему напиток. К счастью для Убара нападение провалилось. К сожалению для потенциальной убийцы, она оказалась не в состоянии убежать. Похоже, её анонимные наниматели и не собирались предоставлять ей возможность убежать, поскольку приготовления для такого отступления могли быть замечены и, возможно, закончились бы тем, что заговорщики оказались схваченными, лишившись прикрытия своей анонимности. Пытаясь убежать, женщина упёрлась запертые перед нею двери, была схвачена и подвергнута раскалённому железу, а Убар позже получил от неё большое удовольствие. Также, учитывая, что она происходила из благородного семейства Турии, её публичное порабощение, демонстрация на триумфах и прочие унижения, порадовали горожан. Её больше не носили в её портшезе рабы, из-за чего гражданам приходилось прижиматься к стенам, теперь в городе она была ниже тарска. И, конечно, ей, закованной в цепи, пришлось побывать во многих пага-тавернах. Порой мы задаём себе вопрос, почему женщина готова рискнуть столь многим? Иногда мы спрашиваем себя, нет ли секретных шестерёнок, пружин и моторов глубоко в уме и сердце женщины, которые побуждают их выходить на пугающие, но манящие дороги. Мы задаёмся вопросом, почему некоторые из них подвергают себя опасности, почему они отправляются в опасные поездки и путешествия, почему они выходят ночью на высокие мосты. Возможно, та женщина, нашла свой собственный путь, искать ошейник. Если так, то она нашла то, что искала. Трудно понять ум, но ещё труднее, как мне кажется, понять сердце.

В любом случае обе руки должны быть на кубке.

Константина встала, держа кубок обеими руками, и приблизилась к Пертинаксу. Она наклонилась и, не скрывая раздражения, протянула кубок мужчине.

— На коленях, — указал я ей, и блондинка, с сердитым видом, опустилась на колени.

Пертинаксу, насколько я мог это сказать, понравилось видеть её перед собой на коленях. Как правильно она смотрелась в этой позе.

Интересно, подумалось мне, не мог ли где-то внутри Пертинакса прятаться мужчина.

Константина снова протянула кубок своему владельцу.

— Нет, — остановил я её.

— Я на коленях, — возмутилась она. — Чего ещё Вы от меня хотите?