Мечта на вешалке - страница 14

Когда-то квартира на Чистых Прудах не была коммунальной, а принадлежала целиком и полностью Наташкиному деду, генералу Оганезову, и его семье. Главному квартиросъемщику повезло — он умер незадолго до перестройки и всех безобразий, которые стали твориться в стране, так и не увидел. Поэтому жилье приватизировали в равных долях его наследники — жена Ольга Дмитриевна и дочка Людочка.

Пользуясь связями покойного мужа, Ольга Дмитриевна пристроила дочь в МАИ, где военную кафедру возглавлял старинный друг генерала. И уже на втором году обучения Людочка выскочила замуж за хилого очкастого отличника Леву Каца, который мечтал посредством родственных связей с Оганезовыми избавиться от гнета докучливого военрука.

Заморочив голову легкомысленной однокурснице рассказами про авиацию Третьего рейха, отличник Лева быстренько заделал Людочке ребенка, и Ольге Дмитриевне ничего не оставалось, как принять пронырливого Каца в лоно семьи. Но расчетливый Лева не мог предположить, что насмешки военрука над его никчемностью в деле защиты отечества и сутулой сколиозной спиной ничто по сравнению с тиранией новоявленной тещи. Нет, тещи, конечно, бывают разные, но Леве не повезло в этом отношении больше, чем кому бы то ни было.

Генеральша сразу же невзлюбила тщедушного очкарика, который мало того что регулярно забывал гасить за собой свет в уборной, еще имел наглость тратить часть своей повышенной стипендии на покупку книг. И потому Оганезова-старшая пилила зятя с утра и до вечера, требуя обеспечить всем необходимым молодую жену, будущего ребенка и ее, пожилую вдовую женщину, которой не на кого больше опереться. К тому же Ольга Дмитриевна легла костьми, но не позволила дочери взять фамилию Левы, мотивируя это тем, что сын флейтистки и конструктора летательных аппаратов им не ровня.

Однако это обстоятельство ничуть не мешало вдове генерала гнать несчастного родственника разгружать по вечерам вагоны, и раза два Лева даже ходил на станцию, поддавшись на крики и плач родни. Но после этих походов студент стал чахнуть на глазах, пропускать занятия в институте и впадать в беспросветный пессимизм на заднем дворе винного магазина в компании таких же, как и он, разуверившихся в жизни друзей, обретенных у железнодорожных терминалов.

От окончательного угасания Наташкиного отца спасло только отчисление из вуза и весенний призыв в армию, из которой в семью Оганезовых Леонид Кац больше не вернулся. После бесславного бегства молодого отца от трудностей семейной жизни Ольга Дмитриевна осталась в семье за главную. Она пристроила внучку в садик, а Людмилу в райвоенкомат, где Наташкина мама имела непыльную работу и стабильный сезонный приработок, маскируемый под благодарность за содействие в оформлении нужных документов, дающих возможность сыновьям знакомых избежать тягот воинской службы.

Жизнь в семье Оганезовых потихоньку налаживалась. Год летел за годом. Зимой бабушка водила внучку на хор и в бассейн, летом всей семьей выезжали на дачу в Загорянку. Так бы они и жили, ругаясь по мелочам и сплачиваясь, когда приезжали погостить родственники из Чебоксар, но тут случилось непредвиденное.

Когда Наташка заканчивала десятый класс, бабушка решила сделать в квартире ремонт. Это была самая большая ошибка в жизни генеральши, но тогда Ольга Дмитриевна еще об этом не знала. Услышав краем уха про затевающееся мероприятие, непосредственный Людмилин начальник порекомендовал Оганезовым отличную бригаду рабочих-отделочников, ремонтировавших квартиры самых уважаемых людей района. Генеральша с радостью согласилась, и в тот же вечер к Оганезовым пришел Богдан Осипович Жок.

Раздевшись в прихожей, прораб обстоятельно развесил на плечиках ратиновое пальто, вставил принесенные с собой распорки в надраенные до зеркального блеска ботинки, достал из портфеля и надел на ноги домашние тапочки и отправился осматривать фронт работ. Ольга Дмитриевна в расчете на скидочку семенила за прорабом и, заламывая руки, причитала о полной невзгод и денежных затруднений жизни двух одиноких женщин, безо всякой помощи поднимающих болезного ребенка.