Мечта на вешалке - страница 31

Поражаясь своему уму и изворотливости, я вылезла из автомобиля и решительно двинулась к метро. Еще на подступах к станции меня насторожила подозрительная очередь, змеиным хвостом извивающаяся вдоль палаток. Встав в конец ее, я начала ломать голову, почему это вдруг столько народу разом решили купить себе проездной билет.

Ну да, сегодня первое число, но неужели все эти люди не чаяли дожить до начала следующего месяца? Ведь в противном случае кто-нибудь из них непременно запасся бы проездным, зная, что ему так или иначе придется пользоваться подземным транспортом.

Затем мне пришла в голову мысль, что эти люди ожидали наследство в виде машин либо крупных сумм денег, на которые они планировали себе эти самые машины купить, но их надежды по каким-то причинам не оправдались. Очередь моя подошла в тот момент, когда я размышляла над возможностью массового выигрыша в лотерею. Прикупив на последние денежки талон на одну поездку, я приложила проездной билет к желтому кругу на турникете и двинулась через пропускные воротца. И тут вдруг почувствовала, как ко мне сзади прижалось чье-то горячее тело, от которого так и разило мужественным жаром и запахом дорогого одеколона.

Я притормозила, намереваясь развернуться и дать мерзавцу по лицу, но чьи-то губы требовательно прошептали мне в ухо: «Не останавливайся, иди!» Голос мне понравился, парфюм тоже, да и ощущения были очень необычные, и я последовала совету таинственного незнакомца. Прошла, не останавливаясь, через пропускной турникет и только тогда оглянулась.

Парень, что прошмыгнул за мной, выглядел на миллион долларов. Высокий, спортивный, со стильной стрижкой и белозубой улыбкой. Он махнул мне рукой, в которой был зажат навороченный ноутбук, и, бросив на бегу: «Спасибо, выручила», стремглав унесся вниз по эскалатору.

И это все? Мне стало как-то не по себе, как будто меня использовали для грязных, низменных целей, и я с неприязнью подумала, что вот так-то и сколачиваются миллионные состояния. За одной пройдет, за другой — глядишь, к концу месяца прикупит себе моднючие джинсы. А такие вот дурочки, как я, так и будут до конца своих дней ходить в обносках и служить этим пронырливым молодым людям прикрытием от контролеров и являться источником их сказочных богатств.

Вот если бы на мне было серое платье! Тогда бы этого пижона от меня клещами отрывали. Он тащился бы за мной как приклеенный, не в силах отпустить нежный шелковый подол моей юбки, и, понимая всю тщетность своих притязаний, тоскливым голосом спрашивал, как меня зовут. Но я бы надменно молчала, припоминая ему небрежно брошенное через плечо «Спасибо, выручила». И до конца своих дней он бы вспоминал «ту девушку в сером платье, усыпанном стразами», и тихо плакал по ночам, сожалея, что не довелось со мною познакомиться.

Это досадное недоразумение я переживала где-то половину пути. А потом переключилась на подозрительную девицу, что отиралась рядом со мной и совала нос в «Мэри Клер», хотя я и закрывала от нее страницу обложкой. Должно быть, она нацеливалась на мою сумочку, чтобы стянуть оттуда пустой кошелек, который лежал в боковом кармашке и выглядел как полный. Но я как сунула свою торбу под мышку, так больше и не выпускала, так что воровке ничего не обломилось.

И вот я наконец-то доехала до Чистиков, пулей пролетела по бульвару и вошла в свой подъезд. Дверь в квартиру почему-то оказалась приоткрытой. Я постояла перед пробивающейся на лестничную площадку полоской света и нерешительно потянула ручку на себя. Дверная створка тут же вырвалась у меня из рук и с оглушительным грохотом захлопнулась. И вслед за этим из квартиры раздался безудержно радостный хохот. А если называть вещи своими именами — то разнузданное лошадиное ржание. Я отперла замок ключом и резко рванула створку двери на себя. На этот раз она поддалась, и я, спотыкаясь о тянущуюся от дверной ручки веревку, ввалилась домой.

Оказалось, что это развлекаются детишки гастарбайтеров. Те самые, которые намедни осваивали мои наряды и пользовались моим же спортинвентарем. Озорники сидели на топчанчиках в углу коридора и бешено хохотали. Бельевая веревка, как видно позаимствованная с кухни, брала свое начало от дверной ручки и змеилась по всему коридору, заканчиваясь у мальчишки в руках.