Мечта на вешалке - страница 8

Свое транспортное средство я обнаружила без особого труда — рядом с ним стояла здоровенная громадина черного «Хаммера» с разрисованными цветочками боками, и пройти мимо было просто невозможно. Красные розы на черном лаке смотрелись потрясающе кичово, как жостовский поднос на тракторных колесах, и произвели на меня сильное впечатление еще тогда, когда я парковалась.

Помнится, я даже подумала, а не перекрасить ли мне свой красненький «Матис» в черный цвет и не расписать ли дверцы такими же гламурными цветочками? Но потом решила, что сначала выплачу кредит за машину, а потом уже буду доводить ее до ума. Моей машине пять лет, я плачу за нее в рассрочку, и остались мне сущие пустяки. Какой-то годик по три тысячи в месяц — и машинка наконец-то моя. Что хочу с ней, то и делаю. Хочу цветами разрисовываю, хочу — крышечками от йогурта обклеиваю. В журнале «Гламур» писали — так сделал один швед, чтобы повысить противоударность своего «Вольво». Честно говоря, я еще не решила, что для меня важнее — красота или безопасность, и поэтому пока езжу так, без затей.

Покидав в багажник сумки с покупками, я выудила из общей кучи барахла розовенького поросеночка с толстенькой попкой и пристроила его в коллекцию остальных хрюшек. Они у меня сидят у заднего стекла. Вернее, раньше сидели. Когда их было чуточку поменьше. А теперь лежат. Честно говоря, хрюшки просто свалены кучей. И мне из-за их свинских тушек ни фига не видно! Сколько ни смотрю в зеркало заднего вида — наблюдаю только пыльное поросячье царство. Розовое и беспонтовое. Выкинуть всех свиней на фиг и оставить только этого, новенького, с задорным рыльцем и милыми ушками! Или уважающая себя девушка так грубо никогда бы не сказала? В общем, мне уже по фигу, сказала бы так девушка «Космо» или нет, достали парнокопытные сволочи! Сейчас сгребу всех свиней в один пакет и засуну их под пассажирское сиденье. Там они хотя бы не будут мне мешать следить за дорогой. А новенького поросеночка рядом с собой посажу. Пусть мой пусечка сидит, душу радует.

Я обошла машину, снова открыла багажник и, согнувшись в три погибели, стала рыться в покупках, выбирая, что бы к чему переложить, чтобы освободить пакет под хрюшек. Можно было бы вынуть палантин и небрежно бросить его на заднее сиденье дырой вниз. Пусть лежит, как будто плед. И все будут думать, что я укрываю им ноги, когда они у меня замерзают.

Та-ак, что-то я не поняла. А палантин-то где? Казан на пять литров здесь, папки «Эрих Краузе» две по цене одной — вот они, подушки с мишутками, тапки, фонарики, бошевская дрель, батон колбасы, масло «Доярушка», буханка хлеба, еще кое-какие продукты — и все. Минуточку, я что, пакет с палантином на кассе забыла? Да нет, я же его видела уже после того, как отошла от касс.

Мало того, именно в этот пакет я убирала брелок, купленный в бельгийских сувенирах. Где! Мой! Новенький! Палантин за девять с половиной тысяч! И хрюшка, мой хромоногий поросеночек — розовая спинка! Он тоже пропал!

Чей-то тяжелый взгляд я чувствовала затылком все время, пока перетрясала вещи, просто не хотела отрываться от дела. Про себя решила — найду пакет с кашемировой красотой и колченогой свинкой, тогда и оглянусь. От волнения руки тряслись, мелочи рассыпались по багажнику, и очень скоро я поняла, что поиски бесполезны. Мой роскошный, мой шикарный, мой божественный палантинчик, как у Анистон, пропал. И хромоногий поросенок сгинул вместе с ним. Я разогнула онемевшую спину, свела и развела лопатки, разгоняя кровь, и медленно обернулась, собираясь посмотреть, кто же это испепеляет меня взглядом.

Вы не поверите, но это снова была она. Назойливая нахалка, что преследовала меня в гипермаркете, сидела за рулем «Хаммера» и, высунув язык и вытаращив глаза, дразнилась, мстя мне за гримасы на кассе. Я покрутила пальцем у виска, но Стервоза даже бровью не повела. Она так и продолжала сидеть с перекошенной физиономией, будто не ей адресовался мой красноречивый жест. Тогда я подошла к водительской двери и дернула ручку на себя, собираясь высказать нахалке все, что я о ней думаю. Дверца не поддалась, как видно, была заперта изнутри.