Мечтай осторожнее - страница 12

Я тоже заметила. Но я страстно желаю поскорее добраться домой, поэтому поступаю так же, как и всегда, когда вижу, что на улице проводится опрос, студенты раздают листовки или — да, мне стыдно! — гринписовцы агитируют прохожих присоединяться к их движению и делать взносы на благое дело. Набычившись, пру напролом, глядя прямо перед собой и притворяясь, будто внезапно лишилась слуха на сто пятьдесят процентов.

— Эй, красавица! — От кучки цыганок отделяется одна и с проворством футбольного нападающего преграждает мне дорогу.

Пытаюсь ее обогнуть, но она не дает пройти.

— Вот тебе веточка вереска на счастье. Обращайся с ней мудро, и твои заветные желания исполнятся. Тебе обязательно повезет. — Она сует мне под нос поникший прутик, перевязанный грязной розовой ленточкой. — Счастливый вереск обладает огромной силой.

— Нет, спасибо, — твердо говорю я.

— Всего два фунта, красавица.

— Не нужно!

Я стараюсь не встречаться с ней взглядом, но цыганка хватает меня за руку. Кожа у нее грубая, темная, что особенно заметно по контрасту с моей — тонкой, бледной, в веснушках. Вижу грязные обломанные ногти, узловатые, искореженные артритом суставы, на запястье, рядом с розовыми пластмассовыми часиками, серебряный браслет с подвесками-талисманами. Позвякивая амулетами, она трясет передо мной веточкой и при этом вкрадчиво воркует:

— Храни его, держи при себе. Волшебство подействует, верь мне. Твоя судьба переменится. Исполнятся все твои желания.

Ага, конечно. Получается, я совсем дурочкой выгляжу?

Но искорка в ее пронзительных зеленых глазах дает понять, что отказ не принимается. К тому же, пока я торчу тут посреди улицы, промокаю все больше. В итоге, просто чтобы отвязаться, пихаю пару монеток ей в ладонь, шершавую, как наждачная бумага. Цыганка тут же растворяется в толпе, оставив меня стоять под ливнем с веточкой вереска в руке.

Вереск на счастье. Счастливая Хизер.

Забавно, ничего не скажешь. И это убожество обладает волшебной силой? Сунуть в урну и забыть? Но ближайшая урна через дорогу… Я заталкиваю вереск в сумочку — выброшу, когда доберусь домой. Но не раньше, чем стяну мокрую одежду, откупорю бутылочку вина и как следует отмокну в горячей ванне.

Предвкушая погружение в ароматную пену с бокальчиком совиньона, несусь к дому, хлюпая огромными башмаками.

Ловко завернув кран большим пальцем ноги, я откидываюсь в облако душистой пены. Блаженство. Чистое, стопроцентное блаженство. Потягивая вино, вдыхаю восхитительный аромат корицы и ванили — спасибо волшебным флаконам, которые обнаружились у меня в закромах. Лежали в плетеной корзинке вместе с другими сувенирами от уик-энда с Дэниэлом в Озерном крае[17]. Я храню корешок билета в дом Вордсворта[18], залитое чаем меню из местного кафе и маленькие шоколадки — горничная каждый вечер клала их нам на подушки, но я не съела ни единой, фигуру берегла. Дэниэл, видите ли, находил, что бедра у меня «тяжеловаты».

— Тяжеловаты! — недовольно бурчу себе под нос.

Раздражает собственная сентиментальность — зачем цепляться за весь этот хлам? — а также бессовестная самонадеянность мужиков. Меня, значит, критиковал, а сам? Складки жира на боках и залысины на висках (потому и бреется наголо, а вовсе не ради сходства с Джейсоном Стэтхемом).

— К твоему сведению, эти самые бедра совершают пробежку по парку трижды в неделю, — продолжаю ворчать я, щедро глотнув ледяного совиньона.

Ладно, дважды, и это скорее прогулка, а не пробежка, но все же…

— Эти самые бедра могут сделать сотню приседаний за раз! Эти бедра, черт побери, способны питоном обвить чью-то шею!

Ну допустим, в этом я уже некоторое время не практиковалась, но если чуточку подразмяться…

Пристроив бокал на бортике ванны, тянусь за мочалкой и мылом, поднимаю над водой блестящее розовое бедро и намыливаю энергичными круговыми движениями, как чемпион начищает свои медали. Раз-два, раз-два, по часовой, против часовой, полирую внешнюю сторону, затем внутреннюю. Сполоснув мочалку, перехожу к другому бедру. В темпе — раз-два, вперед-назад, вверх-вниз, вправо-влево. Дряблости — нет, целлюлит — долой, прыщики — прочь!