Медальон - страница 20

Утром она вернулась, и застала очень интересную картину, маленькая девочка, буквально на год младше Илианы из последних сил таскала тяжелые балки над тем самым местом, где еще вчера была кухня. За ней издалека наблюдает парень. Лицо у девушки было опухшее, по испачканным сажей щекам текли слезы, оставляя за собой мокрые дорожки. Увидев страдание кровной наследницы Бионора, у Илианы созрел гениальный, по ее мнению, план.

— Что ты здесь делаешь? — испуганно спросила девушка, пытаясь вытереть лицо от слез.

Парень и девушка в полном недоумении смотрели друг на друга. Марк не отвечал.

— Я пойду, — собравшись с силами, сообщила Клер и со всех ног побежала к лошади. Неловко вскочив в седло, она пустила лошадь галопом в сторону города. Марк еще немного был в ступоре, потом накинул свой большой капюшон и отточенным движением вскочил на своего темного скакуна и пустился в погоню.

Догнать девушку у него так и не получилось, он лишь нашел ее коня привязанного около таверны. Фонарщик был званым гостем в любом заведении этого города, не редко по ночам он защищал их от воришек. Ворвавшись в зал, Марк огляделся, Клер нашлась сидящая за одним из дальних столов и разговаривающая с бардом. Парень слышал его песни из окна. Незаметно сев за соседний стол спиной к беседующей паре, так, чтобы было слышно, о чем они говорят.

— Я на днях собираюсь ехать дальше. Ты со мной? — спрашивал бард.

— А можно? — в голосе Клер звучала некая надежда, кажется, ей хотелось сбежать отсюда. Сбежать от страшных событий и воспоминаний.

— Попутчику я буду только рад, — в голосе парня было искрение счастье. Он многие годы путешествовал в одиночестве.

— Договорились.

— Только учти, что на границе тебя не должны заметить, придется врать. — Серьезно предупредил бард.

— Хорошо, но мы точно попадем через реку?

— Конечно.

Все затихло.

Клер тихонько ела принесенный ужин: рагу из кролика и большая кружка травяного отвара. Саша ел тоже самое, но пил крепкий эль. Народу в таверне было много, все шли с работы обедать, а кто-то еще опохмелялся со вчерашней пьянки, которая была здесь. После нее в таверне стало на два стола меньше. Марка Клер заметила лишь, когда он уходил. В ее голове промелькнула мысль, что он следил за ней. Волна злости ушла так же быстро, как и пришла. Злиться на Марка она не могла, ведь он просто беспокоится. Саша все так же сидел перед ней и чему-то улыбался. На его лице все так же был грим. Это очень заинтересовало Клер.

— Тебе так удобно? — вдруг поинтересовалась она.

— Как?

— Под гримом.

— Нет, но по-другому никак, — пожал плечами Саша.

— Что ты там прячешь? — пристально приглядываясь, спросила Клер.

— Я тебе потом как-нибудь расскажу, — хитрая улыбка мелькнула на его лице. — У тебя сейчас есть дела?

— Хотела бы продать одну вещицу, — она вынула из своей большой кожаной сумки другую, поменьше, купленную для Инги. Носить ее Клер точно не будет, а деньги ей пригодятся.

— Ого. Украла?

— Нет, конечно! Ты что!? — встрепенулась Клер, такое предположение ее удивило, по ее мнению она совершенно не была похожа на воришку. — Я так похожа на вора?

— Нет, просто, хм… — Замялся парень, не в силах высказать свое предположение. — Просто не похоже, чтобы она была твоя.

— Она и не моя, меня послали за ней для одной особы из усадьбы, но до своего получателя она так и не дойдет. — Клер как будто в первый раз рассматривала вещицу, вглядываясь в аккуратно пришитые самоцветы и идеально белый шелк.

— Хм, ну ее проще продать на площади, деньги за нее тебе все равно не вернут, — задумчиво изрек парень.

— А ты сейчас выступать?

— Конечно! Надо же на коня денег достать.

— Тогда я с тобой.

— Пойдем! Заодно купим тебе шляпу, — тут же он поймал на себе удивленный взгляд. — Ну, надо же во что-то собирать деньги, а свою я тебе не отдам, — он любовно погладил лежащую рядом серую шляпу с такой же серой ленточкой.

— Хорошо. У меня есть немного денег.

Переглянувшись, они пошли на выход. На улице девушка отвязала лошадь и повела ее под узду. Шли они в тишине, разглядывая проходящих мимо горожан, удивляло полное отсутствие знати, сейчас по широким улочкам гуляли лишь простые, не обремененные богатством люди. На рыночной площади было как всегда много народу, пустовала она лишь ночью, когда все ложились спать. Тогда на улицах оставались лишь пьяные мужья, выгнанные женами из дома, или же выгнанные за дебош из таверны.